Внезапно я тоже напишу один раз про Навального...

...потому что некоторые тенденции, проявленные во френд-ленте, меня достали.

Я на нюх не выношу Навального. Я никогда за него не голосовала и не собираюсь голосовать. Он популист, националист, крикун.
Но, господа и товарищи. Я не понимаю, каким образом тот факт, что Навальный мудак (а возможно и провокатор) оправдывает действия властей?

Уважаемые политические оппоненты радостно пинают Навального - я понимаю, что это легкая добыча с учетом того, что даже в противоположном лагере у Навального не так уж много поклонников. Но простите, пизд...л демонстрантов не Навальный, а ОМОН по распоряжению властей.

И это очень старый трюк, с которым я регулярно сталкиваюсь на различных исторических примерах в том числе. Например, не Николай I ответственен за приказ о расстреле стоящих на Сенатской площади, а декабристы виноваты в том, что вывели солдат на площадь. Вот и немцы в оккупированной Франции  и других странах утверждали, что расстреливают заложников по вине участников Сопротивления. Сидели бы тихо и ничего бы не было.

Это типичная ловушка, ложная дилемма ответственности. На самом деле в насилии и репрессиях ВСЕГДА виновен тот, кто эти самые насилие и репрессии применяет. 9 января 1905 года тогдашние российские власти совершили преступление независимо от того, был ли провокатором Гапон или нет.

Сказанное не означает, конечно, что оппозиционные лидеры вообще не должны думать головой (увы, цену нашей так называемой "оппозиции" я тоже понимаю очень хорошо) и бессмысленно подставлять людей под дубинки силовых структур. Но все-таки давайте не перепихивать основную зону ответственности.

А то сейчас все это выглядит так, что "плохой Навальный" дает власти индульгенцию на любые насильственные действия.

(на всякий случай напоминаю, что баномет у меня исправно работает)

Историческое мимоходом - описание бегства населения из Парижа май-июнь 1940 года

В Париже на момент начала войны было окло 4,8 миллиона жителей, когда немцы вошли в Париж, в городе оставалось только около 900 тысяч человек. Остальные почти четыре миллиона парижан пополнили ряды беженцев.
Вот характерная цитата из мемуаров одного французского чиновника, П.Мендеса-Франса - очевидца событий, который в то время находился в Руане, около 250 км от линии фронта.

"В первые дни мы видели, как проносятся роскошными и быстрые американские машины с шоферами в форменной одежде. В них сидели элегантные дамы, положив руку на саквояж с драгоценностями, господа, разглядывающие дорожные указатели или изучающие автомобильные карты. Они не останавливались здесь. У них было достаточно денег и продовольствия. Затем начали появляться не столь блестящие и новые машины, за рулем сидели мелкие буржуа, и в машине обычно были их семьи. Они уже нуждались в нашей помощи. Прошел еще день или два и поползла самая невероятная рухлядь - автомобили старых времен, вытащенные из пыли неизвестно каких сараев и пущенные в ход в силу отсутствия других средств для бегства. Они постоянно портились. Все чаще попадались машины, брошенные из-за отсутствия горючего на дороге или валяющиеся в канаве. Их владельцы продолжали путь пешком до ближайшего города, а затем в поезде, на велосипеде или на попутной машине. Потом появились велосипедисты, беззаботные на первый взгляд, в большинстве молодежь, и казалось, будто они участвуют в какой-то громадной и трагической воскресной прогулке. Также появились пешеходы, идущие иногда целыми семьями. Он - с узлом за плечами, она - толкая тачку или детскую коляску. Некоторые из них шагали десятки и десятки километров без заметных следов усталости, останавливаясь лишь на ночлег в поле - это была весна. Другие, у которых позади уже несколько дней пути, - удрученные, подавленные, ноги в крови, оставившие сначала свой скудный багаж, затем бросившие все и прилегшие на дорожном откосе под деревом, разбитые, измученные, отчаявшиеся. Последними двигались медленным шагом лошади, тянувшие тяжелые телеги крестьян Севера, нагруженные больными, детьми, стариками, сельскохозяйственными орудиями, мебелью. Все, что можно было погрузить, все, что можно было оторвать от земли, чтобы не оставить в руках врага, было увезено. Около телег иногда гнали скот - коров, лошадей".

Вот даже честно я себе не представляла раньше, что во Франции это так выглядело... так масштабно, что ли.