Я все-таки решила набрать с некоторыми сокращениями главу из мемуаров Лив Нансен-Хейер, потому что... ну просто потому что. Как говорит Фред, "чтобы помнили". Хотя вроде бы речь идет о достаточно общеизвестных событиях. Так случилось, что одна из наиболее трагических страниц в истории России оказалась тесно переплетенной с именем одного из самых светлых исторических деятелей первой половины двадцатого века.
Просто прочтите это. Даже если дочь из уважения и восхищения перед памятью отца преувеличивает в десять раз, то все равно это поразительно. И даже если в сто раз - все равно поразительно.
Книга мемуаров дочери Нансена издана на русском языке в советское время, в семидесятые годы. Ей предпослано очень смешное - с сегодняшней точки зрения - предисловие на тему о том, что, конечно, советский народ глубоко благодарен, высоко чтит и прочее, но что мы не должны забывать о том, что "Нансен был представителем буржуазно-империалистических кругов и выражал позицию правящих классов". Как удивительно все переменилось за каких-то тридцать лет! Теперь бы, наверное, написали что-то вроде: "Ну и дурак же был этот Нансен, своей деятельностью фактически поддерживал советскую власть, вместо того, чтобы дать задушить гидру в зародыше".
И еще в предисловии к книге указано, что на русском языке она издана с "небольшими незначительными сокращениями". К сожалению, я понятия не имею, что там могли быть за сокращения и насколько они были незначительные. В печатном издании дочь Нансена высказывается крайне корректно в отношении Советской власти и лишь вскользь упоминает "о некоторых непониманиях". Нет, она ничего не пишет о том, какие препятствия чинились деятельности Нансеновской миссии, об обстановке всеобщей подозрительности, об аресте органами ГПУ русского секретаря и переводчицы организации (которой Нансен безуспешно пытался помочь) и других русских сотрудников. О том, что политика военного коммунизма и безумной продразверстки изрядно способствовала распространению голода. О том, что не только западные правительства, к которым взывал Нансен, готовы были из своей ненависти к большевистской власти допустить гибель миллионов людей в России, но и кое-кто в молодом, но уже изрядно параноидальном советском правительстве полагал, что лучше допустить гибель этих миллионов людей, но не оказаться в зависимости от помощи "проклятых капиталистов". Может быть, в книге сокращено именно это. Может быть. А может быть и не так.
Кое-кто из современных историков пишет о деятельности Нансена с оттенком благожелательного скепсиса. Дескать, Нансен, конечно, руководствовался благими побуждениями, но был идеалистичен, наивен, прямолинеен, многого не понимал, не обладал должной дипломатической гибкостью, не умел правильно оценивать обстановку; что результаты его деятельности на самом деле не так уж велики. Что сама его организация носила характер дилетантского прекраснодушного раздолбайства. Что реальная помощь той же американской гуверовской организации АРА была гораздо больше. Что напрасно русские и армяне чуть ли не молятся на Нансена, как на спасителя миллионов - это поэтическое преувеличение (а в решении армянского вопроса, как и в решении многих других гуманитарных вопросов, Нансен вообще потерпел полное фиаско).
На самом деле у нас нет никаких точных цифр, никакой определенной статистики. Неизвестны даже точные данные относительно того, сколько людей в стране голодало, сколько умерло непосредственно от голода, сколько - от косвенных причин. Тем более мы не можем сказать, сколько людей выжило только благодаря иностранной помощи, была ли эта помощь именно нансеновской или чьей-то еще, сколько людей получило помощь, но, возможно, выжило бы и без помощи, сколько людей умерло из-за того, что помощь к ним опоздала...
У нас есть только удивительная история о пожилом ученом из небольшой страны, который на вершине славы и карьеры вдруг оказался очень-очень заинтересован в судьбах миллионов русских голодающих крестьян (также, как до и после этих событий он был очень заинтересован в судьбах русских же белоэмигрантов, немецких и австрийских военнопленных, армянских и греческих беженцев...). И, чтобы удовлетворить свой интерес, пожилой ученый зачем-то мотался по разоренной, голодной, тифозной стране и, - оказавшись фактически меж двух огней, - отчаянно бился собственной головой в стену взаимной ненависти, недоверия, политических амбиций, отстаивая простые права человека при любом правительстве и политическом режиме: на жизнь, здоровье, кусок хлеба, образование, крышу над головой. И, что еще более удивительно, иногда эту стену ему удавалось пробить.
( Голод в советской России в 1921-1923 годах и Нансеновская миссия помощи )P.S. За обилие опечаток прошу прощения - быстро набирала большой текст. Потом поправлю.
![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
