![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Эту историю мне рассказывали родственники давно, в начале 90-х годов. Я ее перескажу так, как запомнила – хотя прошло уже много лет, и услышала я ее тоже через вторые руки (от племянника тех людей, о которых идет речь – точнее даже, от его жены; в то время эти люди недавно перебрались из Ташкента в Симферополь, а теперь уже давно живут в Лондоне – так и мотает людей по свету). Собственно, я это к тому, что детали и подробности могут быть зыбкими и неточными, и кому очень хочется прикопаться и сказать – не так все было – что же, ваше право. Можно считать былью или семейной легендой.
О любви немало песен сложено…
Давным-давно, в тридцатых годах прошлого века, жили-были в городе Бахчисарай – где знаменитый фонтан – две семьи. В одном семействе сына звали Муса А., а в другом семействе дочку звали Рива Г. Что характерно, отцы обеих семейств были сапожниками, длительное время не желавшими вступать ни в какие артели и упорно, вопреки всей новой реальности, продолжавшими цепляться за свои индивидуальные мастерские.
Мусе и Риве было примерно по 17 лет, и тут случилась самая обычная вещь в мире – они встретились и полюбили друг друга. В другой, прежней реальности, им бы вряд ли удалось соединиться, против такого брака восстало бы и законодательство, и семьи обеих сторон. Но советская власть отменила религии, перемешала национальности и социальные слои, и сделала внезапно некоторые невозможные прежде вещи доступными. К тому же вскоре препятствие в виде возможного недовольства отцов с обеих сторон было устранено радикальным способом: в 1937 году отец Мусы и отец Ривы были почти одновременно арестованы (как зловредные «единоличники» или по другой какой причине) и сгинули в неизвестном направлении. Дети «врагов народа» вскоре не нашли ничего лучшего в этих обстоятельствах, как пожениться, вскоре родился и ребенок. Жили тяжело, на работу толком не брали, в институт не принимали – но, в общем, как-то крутились, с помощью другой родни.
Потом пришли немцы. Риву с ребенком загнали в гетто, а Мусу оставили, объяснив ему, что он не имеет права общаться с женой. Тогда Муса нашил на себя желтую звезду и добровольцем пришел в гетто. Ребенок вскоре умер. Но Муса и Рива были молодые и здоровые, через некоторое время им удалось бежать и пробраться к партизанам.
Потом Крым был освобожден, вернулась советская власть, а Муса и Рива спустились с гор (или где они там партизанили) и вышли к своим – как они предполагали. Их попытались разделить. Ему было дано несколько часов на сборы, и – в товарном вагоне в Узбекистан. Ей разрешалось остаться в Крыму. Она отказалась остаться и добровольно поехала вместе с мужем.
На спецпоселении у них вскоре родился второй ребенок. Жизнь подневольных переселенцев кое-как наладилась, Рива даже получила разрешение учиться на каких-то курсах медсестер. Но тут случилась компания по борьбе с космополитизмом. Пару лет спустя, в 47 или в 48 году, арестовали Риву – вот же безродный космополит по всем признакам (еврейка, пережила оккупацию, муж крымский татарин, добровольно выехала с мужем на спецпоселение!). Тогда Муса сам пришел в органы НКВД и заявил что-то вроде: «Если моя жена космополит, то и я тоже космополит. Арестуйте меня тоже – хотим быть вместе». Они надеялись на то, что им удастся попасть в один лагерь.
Не повезло – их развезли в совершенно разные места, где они долгое время не имели возможности даже переписываться. Их единственную дочь забрал на воспитание старший брат Мусы – такой же бесправный спецпоселенец, у которого, в свою очередь, на руках был свой ребенок, постарше – его жену, урожденную этническую гречанку из Крыма, за несколько лет до того арестовали и отправили в лагерь как «греческую шпионку». Вот этот мужик с двумя детьми на руках, на спецпоселении, разыскал в лагерях и собственную жену, и Мусу, и Риву, ни от кого не отрекся, пытался всех поддерживать и со всеми поддерживать связь. К счастью, все выжили, и он дождался их возвращения и реабилитации.
После ХХ съезда Риве сказали, что она может, если хочет, вернуться с ребенком в Крым. А Мусе сказали, что он должен остаться в Узбекистане – право возвращения он не получил. Жена осталась с мужем.
Они прожили долгую совместную жизнь в любви и согласии и умерли почти одновременно, не дожив всего пары лет до перемен в стране.
Их единственная взрослая (уже не юная) дочь в 90-е годы выехала в Израиль и живет там до сих пор.
О любви немало песен сложено…
Давным-давно, в тридцатых годах прошлого века, жили-были в городе Бахчисарай – где знаменитый фонтан – две семьи. В одном семействе сына звали Муса А., а в другом семействе дочку звали Рива Г. Что характерно, отцы обеих семейств были сапожниками, длительное время не желавшими вступать ни в какие артели и упорно, вопреки всей новой реальности, продолжавшими цепляться за свои индивидуальные мастерские.
Мусе и Риве было примерно по 17 лет, и тут случилась самая обычная вещь в мире – они встретились и полюбили друг друга. В другой, прежней реальности, им бы вряд ли удалось соединиться, против такого брака восстало бы и законодательство, и семьи обеих сторон. Но советская власть отменила религии, перемешала национальности и социальные слои, и сделала внезапно некоторые невозможные прежде вещи доступными. К тому же вскоре препятствие в виде возможного недовольства отцов с обеих сторон было устранено радикальным способом: в 1937 году отец Мусы и отец Ривы были почти одновременно арестованы (как зловредные «единоличники» или по другой какой причине) и сгинули в неизвестном направлении. Дети «врагов народа» вскоре не нашли ничего лучшего в этих обстоятельствах, как пожениться, вскоре родился и ребенок. Жили тяжело, на работу толком не брали, в институт не принимали – но, в общем, как-то крутились, с помощью другой родни.
Потом пришли немцы. Риву с ребенком загнали в гетто, а Мусу оставили, объяснив ему, что он не имеет права общаться с женой. Тогда Муса нашил на себя желтую звезду и добровольцем пришел в гетто. Ребенок вскоре умер. Но Муса и Рива были молодые и здоровые, через некоторое время им удалось бежать и пробраться к партизанам.
Потом Крым был освобожден, вернулась советская власть, а Муса и Рива спустились с гор (или где они там партизанили) и вышли к своим – как они предполагали. Их попытались разделить. Ему было дано несколько часов на сборы, и – в товарном вагоне в Узбекистан. Ей разрешалось остаться в Крыму. Она отказалась остаться и добровольно поехала вместе с мужем.
На спецпоселении у них вскоре родился второй ребенок. Жизнь подневольных переселенцев кое-как наладилась, Рива даже получила разрешение учиться на каких-то курсах медсестер. Но тут случилась компания по борьбе с космополитизмом. Пару лет спустя, в 47 или в 48 году, арестовали Риву – вот же безродный космополит по всем признакам (еврейка, пережила оккупацию, муж крымский татарин, добровольно выехала с мужем на спецпоселение!). Тогда Муса сам пришел в органы НКВД и заявил что-то вроде: «Если моя жена космополит, то и я тоже космополит. Арестуйте меня тоже – хотим быть вместе». Они надеялись на то, что им удастся попасть в один лагерь.
Не повезло – их развезли в совершенно разные места, где они долгое время не имели возможности даже переписываться. Их единственную дочь забрал на воспитание старший брат Мусы – такой же бесправный спецпоселенец, у которого, в свою очередь, на руках был свой ребенок, постарше – его жену, урожденную этническую гречанку из Крыма, за несколько лет до того арестовали и отправили в лагерь как «греческую шпионку». Вот этот мужик с двумя детьми на руках, на спецпоселении, разыскал в лагерях и собственную жену, и Мусу, и Риву, ни от кого не отрекся, пытался всех поддерживать и со всеми поддерживать связь. К счастью, все выжили, и он дождался их возвращения и реабилитации.
После ХХ съезда Риве сказали, что она может, если хочет, вернуться с ребенком в Крым. А Мусе сказали, что он должен остаться в Узбекистане – право возвращения он не получил. Жена осталась с мужем.
Они прожили долгую совместную жизнь в любви и согласии и умерли почти одновременно, не дожив всего пары лет до перемен в стране.
Их единственная взрослая (уже не юная) дочь в 90-е годы выехала в Израиль и живет там до сих пор.
