![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
(это, вероятно, по следам того, что Любелия выложила несколько дней назад письмо М.К.Юшневской о смерти Борисовых)
Из письма С.Г.Волконского к И.И.Пущину 3 января 1842 года.
"Позабыл одной вестью - диво просто диво, вот уже 6-й день, что Андрей Иванович пирует у нас без проказ, без спектакля, и это уже второй раз. Брат в Разводной на раздолье, рисует цветки, птички, за деньги по заказу, а Андрей пьет, ест у нас, у Муравьевых, у Поджио без боязни отравы. Жена обеспечила частью их существование положительною ежегодною выдачею 500 рублей. Если бы могли отгадать прежде - возможность без сцен сожития, взяли бы в Урик, это бы лучше было для них - в Разводной много слов, а мало дела"
Из письма Ф.Ф.Вадковского к И.И.Пущину
"... Борисовы кое-как перебиваются; один из них преподает аналитическую арифметику пансиону Алексея Петровича (Юшневского - РД), рисует птички для иркутских купцов и в часы досугов, подняв брови, читает Journal des Debats, а другой, кажется, слава Богу, не будет уже в Урике. Я никогда не понимал, зачем приглашать сумасшедшего в свой круг, а если приглашать - зачем целый день поднимать его на смех и мистифицировать? И даже имел смелость скромненько высказать это мнение. Но, понимается, ему не вняли и кончилось тем, что этот несчастный чуть было один раз не задушил Мишеньку и другого мальчику (то есть сына Волконских и их воспитанника - РД), а другой раз наскочил сзади на Осипа Поджио, повалил его и ну бить! После чего схватил нож и, может быть, довершил бы шутку убийством, если бы его не связали!"
(Видимо, на этом идиллия пребывания Андрея Борисова в Урике в доме Волконских закончилась и он снова вернулся к брату в Малую Разводную)
Кстати, насколько я помню, это единственное упоминание о буйном характере болезни Андрея: во всех других местах указывается чаще о том, что он был тихий помешанный, отказывался от общения с людьми, всех боялся и при виде любого человека тут же убегал к себе в комнату и там запирался.
Из письма С.Г.Волконского к И.И.Пущину 3 января 1842 года.
"Позабыл одной вестью - диво просто диво, вот уже 6-й день, что Андрей Иванович пирует у нас без проказ, без спектакля, и это уже второй раз. Брат в Разводной на раздолье, рисует цветки, птички, за деньги по заказу, а Андрей пьет, ест у нас, у Муравьевых, у Поджио без боязни отравы. Жена обеспечила частью их существование положительною ежегодною выдачею 500 рублей. Если бы могли отгадать прежде - возможность без сцен сожития, взяли бы в Урик, это бы лучше было для них - в Разводной много слов, а мало дела"
Из письма Ф.Ф.Вадковского к И.И.Пущину
"... Борисовы кое-как перебиваются; один из них преподает аналитическую арифметику пансиону Алексея Петровича (Юшневского - РД), рисует птички для иркутских купцов и в часы досугов, подняв брови, читает Journal des Debats, а другой, кажется, слава Богу, не будет уже в Урике. Я никогда не понимал, зачем приглашать сумасшедшего в свой круг, а если приглашать - зачем целый день поднимать его на смех и мистифицировать? И даже имел смелость скромненько высказать это мнение. Но, понимается, ему не вняли и кончилось тем, что этот несчастный чуть было один раз не задушил Мишеньку и другого мальчику (то есть сына Волконских и их воспитанника - РД), а другой раз наскочил сзади на Осипа Поджио, повалил его и ну бить! После чего схватил нож и, может быть, довершил бы шутку убийством, если бы его не связали!"
(Видимо, на этом идиллия пребывания Андрея Борисова в Урике в доме Волконских закончилась и он снова вернулся к брату в Малую Разводную)
Кстати, насколько я помню, это единственное упоминание о буйном характере болезни Андрея: во всех других местах указывается чаще о том, что он был тихий помешанный, отказывался от общения с людьми, всех боялся и при виде любого человека тут же убегал к себе в комнату и там запирался.
