Как всегда, досталось мне в Историчке разное интересное...

в том числе статья:
Анастасия Готовцева, Оксана Киянская. К истории несостоявшейся ревоюции (С.П.Трубецкой и восстание Черниговского полка) // Россия XXI, 2007, номер 6

Не имея времени, чтобы пересказать подробно это сочинение из жанра "наука конспирология", отмечу только, что примерно на 50 печатных страницах авторши ухитрились облить грязью Трубецкого, Рылеева, Пестеля, Сергея Муравьева, Ипполита Муравьева, Свистунова, Александра Мозалевского и Полину Анненкову (Гебль).
"И не постигаю я" (с), как им это удается - надо иметь очень особые мозги, чтобы ни об одном персонаже не сказать доброго слова. Особое искусство.

Уж на что я на нюх не выношу Трубецкого, но когда дамы, ничтоже сумняшеся, пишут в качестве финального вердикта: "сосланный на каторгу преступник неоднократно имел возможность пожалеть о том, что не стал шестым повешенным" - мне хочется заступиться за Сергея Петровича: а ты, б..., кто такая, что позволяешь себе решать вопросы чужой жизни и смерти?

И да, разумеется, ни одного нового источника в научный оборот не введено.

Историческое мимоходом... из документов и мемуарных свидетельств по процессу филоматов...

"Из поневежской школы прислали листовки, где вспоминалась конституция (1). Тогда в Поневеж (2) отправился один из комиссаров с заместителем ректора Пеликаном (3). После напрасных поисков, чтобы не возвращаться ни с чем, подозрения были направлены на юных Венцковичей, будто бы листовки были делом их рук; будто бы они желали так отомстить школе за наказания, которые получили недавно за детскую провинность. Уговоры и ручательства Пеликана, что им ничего не будет, если возьмут это на себя, если в этом признаются, склонили их к тому, чтобы они признались в этом школьной администрации, то есть взяли вину на себя. Будучи переданы властям, они стали все отрицать. Старший, одиннадцатилетний мальчик, после побоев сделал повторное признание. Представ перед военным судом, перед генералом Розеном, он показал свое изувеченное тело, все отрицая (4). Суд отправил запрос школьному начальству, наказывали ли Венцковича битьем? В ответе было засвидетельствовано, что недавно за провинность Венцкович действительно получал розги. Подобный ответ удовлетворил как интересы следствия, так и суд; мальчик был осужден. Ожидая экзекуции, он дни напролет громко причитал, что невиновен; жаловался не столько на побои, сколько на коварные уговоры Пеликана принять чужую вину на себя. Уверял тех, к которым еще испытывал уважение, что знает, кто подбросил листки, но, познав подлую несправедливость, ни за что их не назовет и не откроет. Был у него в Вильно покровитель, русский, служивший на почте - так тот вместе с ним плакал, укрепляясь только надеждой, что когда-нибудь приблизится к императору и замолвит за Венцковича. Имели Венцковичи и отца, который мог бы просить за сыновей. Однако как это совершить? Настаивать на невиновности пойманного и осужденного в государственном преступлении значило бы и себя погубить, и ему ничем не помочь (...) Отец Венцковичей молчал. Сам возраст, сама ничтожность проступка и повсеместная убежденность в невиновности ребенка собрали толпы любопытных при сдаче его из Вильно в солдаты (5) Процедура эта длилась дольше других подобных, так как кандалы оказались велики на маленькие ножки и нужно было их подогнать. Закованный, несмотря на возгласы о несправедливости и жалобные свидетельства своей невиновности, был выслан.

(Цит по кн. Вильна 1823-1824. Перекрестки памяти. Минск, 2008)

1) То есть польская Конституция 3 мая 1791 года
2) Поневеж, ныне Поневежис - город в современной Литве, в то время в Ковенской губернии.
3) Зам.ректора Виленского университета.
4) В этом месте примечание составителя: "Юзеф Венцкович в ходе следствия получил 150 розог, после чего подписал признательные показания, на основании которых и был приговорен военным судом к воинской службе в Оренбургской губернии без права выслуги.
5) В этом месте примечание: "Чтобы и Виленские школы отвратить от вредного духа, который овладел детьми в целой Литве, продемонстрировали им пример наказания, которым покарают преступников. Среди них возбудили особенную жалость два мальчика из Крож: Виткевич и Янчевский, - и один из Поневежа - Венцкович, которых заковали в кандалы, как убийц, водили по виленским убицам и в конце концов отправили в солдаты куда-то вглубь России" (воспоминания Массальского). Упоминаемый здесь Виткевич был выслан в солдаты Оренбургского корпуса и в дальнейшем имел прелюбопытнейшую биографию: выучив несколько восточных языков, сделал карьеру переводчика, востоковеда и контрразведчика, участвовавшего в русских дипломатических играх в Средней Азии против англичан.