![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
raisadobkachОригинал: Olizar G. Pamiętniki. 1798—1865. Lwow, 1892.
Русская публикация в сокращении: "Русский вестник", 1893, NN 8-9
Вместо предисловия: http://naiwen.livejournal.com/1269941.html
Часть 2, глава 6: http://naiwen.livejournal.com/1270125.html
Часть 2, глава 8: http://naiwen.livejournal.com/1271264.html
Часть 2, глава 9: http://naiwen.livejournal.com/1277107.html
Часть 2, глава 10: http://naiwen.livejournal.com/1278007.html
Часть 2, глава 11: http://naiwen.livejournal.com/1284808.html
Курсивом выделены фразы, написанные в оригинале по-французски
Жирным шрифтом выделены фразы, написанные в оригинале по-русски латинским транслитом.
Подчеркнуты слова и фразы, которые выделены в оригинале
[В квадратных скобках обозначены слова, фразы и абзацы, пропущенные в сокращенном переводе Копылова в «Русском вестнике» 1893 года]
* звездочками обозначены авторские примечания мемуариста
1) цифрами обозначены мои примечания (я не повторяю примечания о тех лицах, которые уже упоминались в предыдущих опубликованных главах)
Продолжаю публикацию мемуаров графа Олизара. Мы оставили Олизара в тот момент, когда его только что освободили из Петропавловской крепости...
Глава XII
Наконец, я смог взглянуть в свои документы и перебраться в город, где полиция была предупреждена о моем освобождении. Первейшим долгом я посчитал представиться и поблагодарить Великого князя Михаила за протекцию, [которую он мне отчетливо оказал, защищая от твердолобости Чернышева]. Но для представления этому господину нужно было иметь гражданский мундир, а киевский гражданский мундир был омерзительным, ** поэтому я поспешно заказал себе пошить мундир Таврической губернии, так как имел имущество в Крыму 1). Вспоминаю этот случай, чтобы дать причудливо-детскую характеристику князя и человека, который однако в эту минуту так человечно и деликатно со мной поступил, и также потом, хотя кажется имел повод быть недовольным мной, нигде и ничем мне не вредил.
Когда я вошел и выразил мою благодарность, он живо ответил: «Вы были невиновны, это вы нас простите»
Затем взыграла капральская мания к порядку, разглядывая мой мундир, он приказал мне повернуться во все стороны, говоря: «Что за дьявольская униформа на вас?»
«Таврической губернии», - ответил
«Вы полагали, что я никогда такой не видел? Вы взяли мундир полкового лекаря, и это действительно смешно. Повернитесь-ка еще разок!» - и так он забавлялся около десяти минут.
Переждав этот пароксизм, прошу его, чтобы в награждение за безвинно понесенный ущерб я мог бы получить аудиенцию у Его Величества.
«Это справедливо, - ответил он, - я сам об этом с братом поговорю и прикажу тебя уведомить через давно знакомого тебе моего адъютанта Бибикова 2)».
[Я на это покорно поклонился, а он, прощаясь со мной, еще раз произнес: «Радуюсь, поздравляю».]
[Мне не кажется, чтобы на протяжении этих воспоминаний я проявлял бы какую-то особенную неприязнь или односторонность к москалям; конечно, где только мог, я охотно отдавал им справедливость.
К одним я имел великое уважение, к некоторым даже великую тягу; но встречал я и таких, правдивый физиологический разбор которых может быть интересным и поучительным заданием? Окажется, что может воздействовать цивилизация внешняя, скверно привитая, но мертвая по духу, насколько она проявилась в формах религии, на нормандско-монгольско-славянской дичи?]
[Такими типичными людьми были два брата, Дмитрий 3) и Илья Бибиковы, позднее сыгравшие огромную роль в наших несчастных провинциях во время многолетнего царствования Николая.
В свою очередь о первом пришлось бы написать целый том, когда он в течение 14 лет занимался у нас уничтожением всего народного духа, как генерал-губернатор трех губерний, Киевской, Волынской и Подольской. Второй, о котором я тут вспоминаю, оставил по себе менее одиозную репутацию, однако также имел добрый запас наглой татарской хитрости и лжи!]
[Когда великий князь объявил, что прикажет меня уведомить о дне аудиенции, полученной у императора, через доброго давнего знакомого, я решил предупредить визит Елияша Бибикова и отправился к нему сам]. Знал его действительно еще полковником, присланным в Киев на следствие по какому-то делу тамошнего арсенала. Был это, как говорится, un bon vivant, страстный картежник 4). Я принимал его не раз на обедах и видел, что он был в очень тесных отношениях как с Михаилом Орловым 5), также и с Волконским, Муравьевым и Бестужевым и другими членами позднее открытого заговора; [сообщаю с уверенностью, что и он принадлежал, а по крайней мере знал о нем]. Способ же, с помощью которого он выпутался, надлежит приписать единственно великому благородству князя, при котором он служил. Говорили мне также в столице, что после 14 декаб. и ареста Пестеля Бибиков приходил к своему князю и, отдавая ему шпагу, сказал с сокрушенным видом: «Негоден я носить ее дальше, служил при вашей княжеской милости, знал о заговоре, отчасти принадлежал к нему; не отважился об этом донести…»
На что князь, не принимая поданной ему шпаги, обратился к нему с речью:
«Так долго при мне служишь и еще не знаешь, что я ничем так не брезгаю, как ложью. Ты не знаешь о заговоре, не принадлежал к нему, понимаешь? Прошу в следующий раз с такими мыслями ко мне не приходить».
[Не дал себе во второй раз повторить это благородный Илья и так хорошо обо всем забыл, что когда я к нему пришел, он был так взволнован своей ролью (наверное, уважая желание князя), что хотя мы были наедине, он ко мне:]
«Какого дьявола вы впутались в эту потасовку, дорогой друг? Вы припомните, сколько мы насмехались в Киеве над этими безумными?»
[Я посмотрел на него… и ответил:
«Это хорошо, что мы одни, мы можем быть уверены друг в друге». Не знаю, захотел ли он меня понять, но дальше разговор продолжился о другом.]
Через неделю после моего освобождения из заключения, я представился на публичной аудиенции Его Императорскому Величеству Николаю в так называемом Зимнем дворце, [при этом случилось несколько забавных эпизодов.
Вначале мне удалось увидеть Юпитера на этом Олимпе без грома и молний, а случилось это так:
Произошла какая-то неожиданная ошибка церемониала: нас собрали в одной из зал дворца, которая не была для этого предназначена; входит какой-то запыхавшийся придворный и просит, чтобы мы шли за ним побыстрее тайным темным коридором, чтобы перед входом императора еще подождать и остановиться в специальной зале для приема. Итак, несемся мы таким караваном парами за нашим проводником через освещенный лампами лабиринт. В этот коридор вели сбоку какие-то лестницы из императорских комнат. Именно в ту минуту, когда наша пара проходила мимо этой лестницы, император с Великим князем Михаилом, не ожидая кого-либо встретить в этом перешейке, оба как два студента держась под руку, из носовых платков сделали себе фартучки для охраны своих белых невыразимых 6), и посмеиваясь, заскакали на одной ноге по ступенькам лестницы.
Но когда они нас заметили, император остановился; и я увидел, как из до этого момента наивеселейшего и приятного обличья в мгновение ока сотворилась грозная, разящая самовластная фигура.
Не рад был бы я оказаться в шкуре этого придворного, подумал тогда про себя!]
В тот день императору представлялись несколько сенаторов, а среди прочих наш соотечественник, сенатор Август Глиньский 7) из Романова, несколько прибывших из провинции генералов, придворных и только что пожалованных камер-юнкеров. Все это светило золотой вышивкой; я один в гражданском мундире, который Великий князь назвал «цирюльниковым», без шитья, без чина и без единого блеска орденов, держался вдали от этих ослепительных господ и остановился, как говорят в таких случаях, на задворках.
Вошел император – переговорив парой слов с Илиньским и несколькими прочими, прошел мимо остальных и прямо ко мне, стоящим последним, и с улыбкой, которая суровое обычно лицо его приятно облагородила, сказал по-французски:
«Вот как нам приходится познакомиться, вы можете быть уверены, господин граф, что я не храню никаких плохих воспоминаний о вас в моем сердце»
Я низко поклонился. Император при повторном проходе, бросая там и сям несколько слов по-русски в шеренгу стоящих, как то: «Здаров?» «Давно ли»? «Долго прабудешь?» поклонился и вышел, а за ним его свита.
Лишь тут проявилось знакомство незнакомых!.. этот ко мне подходит, этот меня где-то видел… этот удостоверяет, что давно обо мне слышал!! Одно ласковое слово господина сделало такую перемену в мыслях и взглядах этой золотисто-орденоносной толпы! Двое генерал-адъютантов наизабавнейшим способом выразили мне свою радость… от случившегося со мной счастья. Один, Николай Дымидов 8), с которым я когда-то познакомился в Мариенбаде 9), подойдя ко мне, говорит: «Не поверишь как я рад, узнав в Киеве, что тебя уже увезли в Петербург, ведь этот печальный случай мог произойти на моих глазах, а как же мне это было бы горестно!» Второй, инспектировавший нас в крепости Мартынов, показывая на меня пальцем, ознакомил вопрошающих [с чувством удовлетворения от собственного благодеяния]: «Это адин из маих!» (oto jeden z moich) [и таким образом соизволил всех уведомить, что я лишь только что вышел из кутузки!]
В свою очередь я представился матери императора Марии Федоровне 10), супруге царствующего императора 11), Великой княгине Елене, жене Великого князя Михаила 12). Первая, которую я знал с Киева, спрашивала лишь о здоровье гетманши Браницкой и давно ли я ее видел? Вторая, которая была так ослепительно прекрасна несколько лет назад, когда я впервые ее увидел в 1818 г. в день ее свадьбы 13), как же изменилась, [перепуганная вспышкой революции 14 декабря; заработала нервную дрожь в голове] 14) и не могла слишком любезно смотреть на одного из тех, кто был обвинен в соучастии в этом злодеянии! Я также едва перемолвился с ней несколькими словами, [и казалось, она с трудом обходила представляющихся ей особ – кто бы мог подумать, что эта болезненная женщина переживет своего льва?]
Третья, Великая княгиня Михайлова, княжна Вюртембергская, насколько была любезна и обходительна в частных беседах, настолько докучлива и порой несносна на публичных приемах; задавала вопросы, на которые некоторые не могли, а другие не хотели отвечать при стольких свидетелях. Во время моего представления какой-то генерал инженерии весь вспотел, разъясняя ей разницу плана фортификации Киева и Динабургской крепости 15); а и мне не легко пришлось ответить на вопрос княгини: какие в Киеве сохранились исторические следы двух народов, русского и польского? Также чья воля, сильнейшая чем императора, не выбрала Киев для жительства императрицы Елизаветы (как она сама желала) вместо Таганрога? 16)
«Мы не имели бы возможно нашего ужасного несчастья оплакивать!», делая аллюзию на Таганрог, в котором умер император Александр и где по совету Аракчеева 17) императрица Елизавета была вынуждена выбрать себе зимнее жилье.
* В России гражданские мундиры были различные в каждой провинции. Киевская имела мундир зеленый с ярко-синим, а отвороты оранжевые. Тогда как Крымская не менее кричащая, ибо зеленая с черным, с кроваво-красными галунами (примечание мемуариста)
Примечания
1) Губернские гражданские мундиры впервые были введены при Екатерине II, после этого их форма, цвета и фасоны многократно менялись. В начале XIX века были утверждены различные формы гражданских мундиров для разных ведомств. Основной фасон таких мундиров:. Основной цвет мундиров для большинства ведомств был темно-зеленый (красный – у сенаторов, синий – у студентов и сотрудников учебных заведений), они отличались цветами воротников и обшлагов. Законом от 14 апреля 1824 г. цветовые различия губернских мундиров еще раз изменялись «сообразно разделению губерний на округи управления генерал-губернаторов». Красные воротники и обшлага получили лишь мундиры Петербургской и Московской губерний. Для некоторых губерний воротник и обшлага устанавливались отличающихся цветов (например, для Тверской — воротник оранжевый с голубой опушкой, а обшлага темно-зеленые с оранжевой опушкой). Опушки по воротнику и обшлагам мундиров дополнялись опушками по бортам. (См. Шепелев Л.Е. Дворянские титулы, гербы и мундиры; он же. Титулы, мундиры, ордена в Российской империи). Более-менее кодификация гражданских мундиров была завершена уже при Николае I
2) Бибиков Илья Гаврилович (1794-1867), полковник, участник войны 1812 года и заграничных походов, впоследствии – генерал, адъютант великого князя Михаила Павловича. Был членов Союза Благоденствия, однако был помилован Николаем I и не подвергался аресту («Высочайше повелено оставить без внимания»). Впоследствии С 15 марта 1850 года по 10 декабря 1855 года — начальник Северо-Западного края и Виленский губернатор. Как генерал-губернатор в Вильно, в 1850—1855 годах также исполнял обязанности по управлению учебными заведениями Виленского учебного округа. Председатель Виленского цензурного комитета в 1850—1854 годах.
3) Бибиков Дмитрий Гаврилович (1792-1870), старший брат предыдущего. Участник войны 1812 года, во время Бородинской битвы потерял руку. После этого перешел на гражданскую службу и при Николае I занимал различные важные посты в администрации; в частности с 1837 года занимал должность киевского, волынского и подольского генерал-губернатора. В польской среде оставил по себе дурную память, так как энергично боролся с польским дворянством в крае и его культурным влиянием, а также руководил расследованием по делу организации Шимона Конарского на Украине (в 1838-1839 годах). При этом, однако, пытался улучшить положение крестьян в регионе «мерами, исходящими от верховной власти», разработал инвентари, регулирующие отношения между крестьянами и помещиками.
4) Однако в воспоминаниях Эразма Стогова, который наблюдал Бибикова позднее в Киеве как раз в должности генерал-губернатора, как раз сказано, что тот не был картежником: «Бибиков рано поступил в гусары, постоянно был адъютантом, не был пьяницей, не был картежником, но всю жизнь был поклонник хорошеньких женщин. Наук он не знал никаких, говорил по навыку по-французски и по-немецки, замечательно недурно говорил по-русски, но писать не умел ни на одном языке». (Стогов Э.И. Записки жандармского штаб-офицера эпохи Николая I. М., 2003)
5) Орлов Михаил Федорович (1788-1842), генерал-майор, активный участник ранних декабристских организаций, руководил Кишиневской управой Союза Благоденствия. После разгрома управы в 1822 году (процесс В.Ф.Раевского) отошел от участия в движении. Однако накануне восстания 14 декабря 1825 года назначенный диктатор восстания С.П.Трубецкой написал письмо Орлову в Москву, предлагая ему принять руководство восстанием. Орлов был арестован и привлечен к следствию, провел в крепости несколько месяцев и был освобожден благодаря вмешательству своего брата А.Ф.Орлова, любимца Николая I, впоследствии начальника III отделения. После освобождения был уволен от службы и жил в своей деревне под надзором полиции, впоследствии – в Москве. Жена М.Ф.Орлова – Екатерина Раевская, старшая дочь генерала Н.Н.Раевского, сестра Марии Волконской.
6) «Эвфемистическое обозначение панталон, кальсон «невыразимые», появившееся в русском литературном языке второй четверти XIX в., соответствует английскому inexpressibles, (ср. также калькированные снимки в франц. inexpressibles, немецк. die Unaussprechlichen; см. B. Unbegaun. Le calque dans les langues slaves // Revue des études slaves, t. XII, fasc. 1 et. 2, 1932, р. 10). У Тургенева в повести «Несчастная»: «Его бухарский халат разъехался спереди, и обнаружились препротивные нижние невыразимые из замшевой кожи». У Маркевича в «Вагоне»: «Я никого, разумеется, ни чаял встретить, и костюм мой поэтому был самый, так сказать, первобытный: желтые турецкие туфли, de babouches, на голых ногах, над ними нечто невыразимое, целомудренно объяснил рассказчик, — des inexpressibles из полотна и затем, такой же полотняный балахон» (Михельсон, Русск. мысль и речь, 1, с. 644). У И. С. Тургенева в очерке «Пэгаз» (1871): «Выхожу — и вижу — за калиткой — человека дурно одетого с разодранными невыразимыми, а перед калиткой Пэгаз в позе победителя».
В «Записках» проф. Д. И. Ростиславова о рязанской бурсе сл ово инекспресибли постоянно употребляется как иронический эвфемизм при описании учебной порки. «При сеченьи нас сначала не всегда вполне обнажали, оставляя не снятыми инекспресибли...»; «Минимум состоял из 15—20 ударов. Этот minimum не только при холщевых, но и при моих тяжелых инекспресиблях был гораздо больнее, нежели пять даже по обнаженному телу. Потом, если завороченные на спину рубаха или платье упадут на инекспресибли, оттого что начнешь сильно двигаться и поднимать голову от боли, то почти всегда являлись держатели, которые уже снимали инекспресибли» (Русск. старина, 1884, июль, с. 88). Ср. также: «Старший, полагая, что ему велят сечь, ударил лозою.., но не сняли инекспресиблей. ”Ах ты!., — заревел Родосский, — да разве я велю тебе сечь портки?“» (Русск. старина, 1893, январь, с. 135).» (см. В.В.Виноградов. История слов. М., 1994)
7) Август Илиньский (Józef August Iliński, Август Иванович Илинский;1766-1844), в тексте Олизара вначале ошибочно назван Глиньским, второй раз Илиньским – возможно, это опечатка публикатора. Действительный тайный советник, сенатор, камергер. Уроженец и владелец местечка Романов (ныне поселок городского типа в Житомирской области в Украине). После третьего раздела Речи Посполитой принял российское подданство, занимал различные должности. В 1805 году на свои деньги основал в Романове первое в Российской империи училище для глухонемых. Благодаря ходатайству Илиньского перед императором Павлом I был освобожден из тюрьмы в Шлиссельбурге Игнаций Потоцкий – один из авторов польской конституции 3 мая 1791 года.
8) Возможно, имеется в виду Демидов Николай Иванович (1773-1833) (у Олизара в оригинале – Dymidow), генерал-адъютант, участник русско-шведской войны 1808-1809 годов, сенатор. В январе—феврале 1826 года совершил инспекционную поездку в Житомир и Киев в связи с восстанием Черниговского пехотного полка и для расследования по делу о тайных обществах (вероятно, именно тогда «разминулся» с Олизаром). В дальнейшем директор Пажеского корпуса и других военно-учебных заведений
9) Мариенбад – курорт в Австрийской империи, в исторической области Богемия, имеющий минеральные источники (в настоящее время Манианске-Лазне в Чехии). Олизар побывал там во время своих путешествий за границей в конце 1810-х годов.
10) Мария Федоровна (урожденная София Мария Доротея Августа Луиза Вюртембергская; 1759- 1828); вдова Павла I («вдовствующая императрица»), мать императоров Александра I и Николая I. Занималась развитием благотворительных и сиротских заведений
11) Александра Федоровна (урожденная принцесса Фридерика Луиза Шарлотта Вильгельмина Прусская; 1798 - 1860) — российская императрица, жена Николая I, мать будущего императора Александра II
12) Елена Павловна, великая княгиня (урожденная принцесса Фредерика Шарлотта Мария Вюртембергская; 1806- 1873), жена великого князя Михаила Павловича. Активно занималась общественной, меценатской и благотворительной деятельностью, одна из основательниц Крестовоздвиженской общины сестер милосердия; горячая сторонница либеральных преобразований, она была хозяйкой салона, в котором обсуждались и готовились Великие реформы 1860-х годов
13) На самом деле свадьба Александры Федоровны и тогда еще великого князя Николая Павловича состоялась 1 июля 1817 года, в церкви Зимнего дворца. Не очень понятно, где и когда мог ее увидеть Олизар, которого в то время не было в Петербурге – возможно, он ее встречал в период ее помолвки за границей.
14) Во время восстания 14 декабря 1825 года Александра Федоровна пережила сильный нервный испуг за своего мужа и своей семьи и после этого страдала нервным тиком лица. Из-за ее болезни пришлось даже несколько раз откладывать официальную коронацию Николая I. В дальнейшем императрица также отличалась болезненностью и часто уезжала лечиться на европейские курорты, однако она пережила мужа на шесть лет.
15) Динабургская крепость – крепость в уездном городе Динабург Витебской губернии (в настоящее время – г.Даугавпилс в Латвии), начала строиться по приказу Александра I в 1810 году для укрепления западной границы Российской империи. Расположена по обеим берегам реки Западная Двина (Даугава). Во время войны 1812 года была повреждена. Дальнейшие работы по её сооружению проводились под руководством специалистов Инженерного департамента Военного министерства, достраивалась и перестраивалась вплоть до 1870-х годов.
16) Причиной поездки Таганрог Александра I в Таганрог была болезнь императрицы Елизаветы Алексеевны, которой врачи прописали пребывание на юге – однако в источниках нигде не говорится о желании Елизаветы Алексеевны поехать в Киев. Ей рекомендовали ехать в Крым, однако Александр I выбрал Таганрог, который посетил еще ранее в мае 1818-го во время путешествия по Югу России и остался доволен городом; император посчитал Таганрог во всех отношениях удобным для супруги. Елизавета Алексеевна согласилась с выбором мужа.
17) Аракчеев Алексей Андреевич (1769-1834), государственный и военный деятель, пользовавшийся особенным доверием Александра I, особенно во второй половине его правления. Занимал различные должности, в том числе с 1812 года – начальника Императорской канцелярии, и с 1817 года – начальника военных поселений. С именем Аракчеева связывают реакционные тенденции последних лет царствования Александра I. Нет, однако, никаких определенных данных о том, что именно по совету Аракчеева императорская чета отправилась в Таганрог.
Русская публикация в сокращении: "Русский вестник", 1893, NN 8-9
Вместо предисловия: http://naiwen.livejournal.com/1269941.html
Часть 2, глава 6: http://naiwen.livejournal.com/1270125.html
Часть 2, глава 8: http://naiwen.livejournal.com/1271264.html
Часть 2, глава 9: http://naiwen.livejournal.com/1277107.html
Часть 2, глава 10: http://naiwen.livejournal.com/1278007.html
Часть 2, глава 11: http://naiwen.livejournal.com/1284808.html
Курсивом выделены фразы, написанные в оригинале по-французски
Жирным шрифтом выделены фразы, написанные в оригинале по-русски латинским транслитом.
Подчеркнуты слова и фразы, которые выделены в оригинале
[В квадратных скобках обозначены слова, фразы и абзацы, пропущенные в сокращенном переводе Копылова в «Русском вестнике» 1893 года]
* звездочками обозначены авторские примечания мемуариста
1) цифрами обозначены мои примечания (я не повторяю примечания о тех лицах, которые уже упоминались в предыдущих опубликованных главах)
Продолжаю публикацию мемуаров графа Олизара. Мы оставили Олизара в тот момент, когда его только что освободили из Петропавловской крепости...
Глава XII
Наконец, я смог взглянуть в свои документы и перебраться в город, где полиция была предупреждена о моем освобождении. Первейшим долгом я посчитал представиться и поблагодарить Великого князя Михаила за протекцию, [которую он мне отчетливо оказал, защищая от твердолобости Чернышева]. Но для представления этому господину нужно было иметь гражданский мундир, а киевский гражданский мундир был омерзительным, ** поэтому я поспешно заказал себе пошить мундир Таврической губернии, так как имел имущество в Крыму 1). Вспоминаю этот случай, чтобы дать причудливо-детскую характеристику князя и человека, который однако в эту минуту так человечно и деликатно со мной поступил, и также потом, хотя кажется имел повод быть недовольным мной, нигде и ничем мне не вредил.
Когда я вошел и выразил мою благодарность, он живо ответил: «Вы были невиновны, это вы нас простите»
Затем взыграла капральская мания к порядку, разглядывая мой мундир, он приказал мне повернуться во все стороны, говоря: «Что за дьявольская униформа на вас?»
«Таврической губернии», - ответил
«Вы полагали, что я никогда такой не видел? Вы взяли мундир полкового лекаря, и это действительно смешно. Повернитесь-ка еще разок!» - и так он забавлялся около десяти минут.
Переждав этот пароксизм, прошу его, чтобы в награждение за безвинно понесенный ущерб я мог бы получить аудиенцию у Его Величества.
«Это справедливо, - ответил он, - я сам об этом с братом поговорю и прикажу тебя уведомить через давно знакомого тебе моего адъютанта Бибикова 2)».
[Я на это покорно поклонился, а он, прощаясь со мной, еще раз произнес: «Радуюсь, поздравляю».]
[Мне не кажется, чтобы на протяжении этих воспоминаний я проявлял бы какую-то особенную неприязнь или односторонность к москалям; конечно, где только мог, я охотно отдавал им справедливость.
К одним я имел великое уважение, к некоторым даже великую тягу; но встречал я и таких, правдивый физиологический разбор которых может быть интересным и поучительным заданием? Окажется, что может воздействовать цивилизация внешняя, скверно привитая, но мертвая по духу, насколько она проявилась в формах религии, на нормандско-монгольско-славянской дичи?]
[Такими типичными людьми были два брата, Дмитрий 3) и Илья Бибиковы, позднее сыгравшие огромную роль в наших несчастных провинциях во время многолетнего царствования Николая.
В свою очередь о первом пришлось бы написать целый том, когда он в течение 14 лет занимался у нас уничтожением всего народного духа, как генерал-губернатор трех губерний, Киевской, Волынской и Подольской. Второй, о котором я тут вспоминаю, оставил по себе менее одиозную репутацию, однако также имел добрый запас наглой татарской хитрости и лжи!]
[Когда великий князь объявил, что прикажет меня уведомить о дне аудиенции, полученной у императора, через доброго давнего знакомого, я решил предупредить визит Елияша Бибикова и отправился к нему сам]. Знал его действительно еще полковником, присланным в Киев на следствие по какому-то делу тамошнего арсенала. Был это, как говорится, un bon vivant, страстный картежник 4). Я принимал его не раз на обедах и видел, что он был в очень тесных отношениях как с Михаилом Орловым 5), также и с Волконским, Муравьевым и Бестужевым и другими членами позднее открытого заговора; [сообщаю с уверенностью, что и он принадлежал, а по крайней мере знал о нем]. Способ же, с помощью которого он выпутался, надлежит приписать единственно великому благородству князя, при котором он служил. Говорили мне также в столице, что после 14 декаб. и ареста Пестеля Бибиков приходил к своему князю и, отдавая ему шпагу, сказал с сокрушенным видом: «Негоден я носить ее дальше, служил при вашей княжеской милости, знал о заговоре, отчасти принадлежал к нему; не отважился об этом донести…»
На что князь, не принимая поданной ему шпаги, обратился к нему с речью:
«Так долго при мне служишь и еще не знаешь, что я ничем так не брезгаю, как ложью. Ты не знаешь о заговоре, не принадлежал к нему, понимаешь? Прошу в следующий раз с такими мыслями ко мне не приходить».
[Не дал себе во второй раз повторить это благородный Илья и так хорошо обо всем забыл, что когда я к нему пришел, он был так взволнован своей ролью (наверное, уважая желание князя), что хотя мы были наедине, он ко мне:]
«Какого дьявола вы впутались в эту потасовку, дорогой друг? Вы припомните, сколько мы насмехались в Киеве над этими безумными?»
[Я посмотрел на него… и ответил:
«Это хорошо, что мы одни, мы можем быть уверены друг в друге». Не знаю, захотел ли он меня понять, но дальше разговор продолжился о другом.]
Через неделю после моего освобождения из заключения, я представился на публичной аудиенции Его Императорскому Величеству Николаю в так называемом Зимнем дворце, [при этом случилось несколько забавных эпизодов.
Вначале мне удалось увидеть Юпитера на этом Олимпе без грома и молний, а случилось это так:
Произошла какая-то неожиданная ошибка церемониала: нас собрали в одной из зал дворца, которая не была для этого предназначена; входит какой-то запыхавшийся придворный и просит, чтобы мы шли за ним побыстрее тайным темным коридором, чтобы перед входом императора еще подождать и остановиться в специальной зале для приема. Итак, несемся мы таким караваном парами за нашим проводником через освещенный лампами лабиринт. В этот коридор вели сбоку какие-то лестницы из императорских комнат. Именно в ту минуту, когда наша пара проходила мимо этой лестницы, император с Великим князем Михаилом, не ожидая кого-либо встретить в этом перешейке, оба как два студента держась под руку, из носовых платков сделали себе фартучки для охраны своих белых невыразимых 6), и посмеиваясь, заскакали на одной ноге по ступенькам лестницы.
Но когда они нас заметили, император остановился; и я увидел, как из до этого момента наивеселейшего и приятного обличья в мгновение ока сотворилась грозная, разящая самовластная фигура.
Не рад был бы я оказаться в шкуре этого придворного, подумал тогда про себя!]
В тот день императору представлялись несколько сенаторов, а среди прочих наш соотечественник, сенатор Август Глиньский 7) из Романова, несколько прибывших из провинции генералов, придворных и только что пожалованных камер-юнкеров. Все это светило золотой вышивкой; я один в гражданском мундире, который Великий князь назвал «цирюльниковым», без шитья, без чина и без единого блеска орденов, держался вдали от этих ослепительных господ и остановился, как говорят в таких случаях, на задворках.
Вошел император – переговорив парой слов с Илиньским и несколькими прочими, прошел мимо остальных и прямо ко мне, стоящим последним, и с улыбкой, которая суровое обычно лицо его приятно облагородила, сказал по-французски:
«Вот как нам приходится познакомиться, вы можете быть уверены, господин граф, что я не храню никаких плохих воспоминаний о вас в моем сердце»
Я низко поклонился. Император при повторном проходе, бросая там и сям несколько слов по-русски в шеренгу стоящих, как то: «Здаров?» «Давно ли»? «Долго прабудешь?» поклонился и вышел, а за ним его свита.
Лишь тут проявилось знакомство незнакомых!.. этот ко мне подходит, этот меня где-то видел… этот удостоверяет, что давно обо мне слышал!! Одно ласковое слово господина сделало такую перемену в мыслях и взглядах этой золотисто-орденоносной толпы! Двое генерал-адъютантов наизабавнейшим способом выразили мне свою радость… от случившегося со мной счастья. Один, Николай Дымидов 8), с которым я когда-то познакомился в Мариенбаде 9), подойдя ко мне, говорит: «Не поверишь как я рад, узнав в Киеве, что тебя уже увезли в Петербург, ведь этот печальный случай мог произойти на моих глазах, а как же мне это было бы горестно!» Второй, инспектировавший нас в крепости Мартынов, показывая на меня пальцем, ознакомил вопрошающих [с чувством удовлетворения от собственного благодеяния]: «Это адин из маих!» (oto jeden z moich) [и таким образом соизволил всех уведомить, что я лишь только что вышел из кутузки!]
В свою очередь я представился матери императора Марии Федоровне 10), супруге царствующего императора 11), Великой княгине Елене, жене Великого князя Михаила 12). Первая, которую я знал с Киева, спрашивала лишь о здоровье гетманши Браницкой и давно ли я ее видел? Вторая, которая была так ослепительно прекрасна несколько лет назад, когда я впервые ее увидел в 1818 г. в день ее свадьбы 13), как же изменилась, [перепуганная вспышкой революции 14 декабря; заработала нервную дрожь в голове] 14) и не могла слишком любезно смотреть на одного из тех, кто был обвинен в соучастии в этом злодеянии! Я также едва перемолвился с ней несколькими словами, [и казалось, она с трудом обходила представляющихся ей особ – кто бы мог подумать, что эта болезненная женщина переживет своего льва?]
Третья, Великая княгиня Михайлова, княжна Вюртембергская, насколько была любезна и обходительна в частных беседах, настолько докучлива и порой несносна на публичных приемах; задавала вопросы, на которые некоторые не могли, а другие не хотели отвечать при стольких свидетелях. Во время моего представления какой-то генерал инженерии весь вспотел, разъясняя ей разницу плана фортификации Киева и Динабургской крепости 15); а и мне не легко пришлось ответить на вопрос княгини: какие в Киеве сохранились исторические следы двух народов, русского и польского? Также чья воля, сильнейшая чем императора, не выбрала Киев для жительства императрицы Елизаветы (как она сама желала) вместо Таганрога? 16)
«Мы не имели бы возможно нашего ужасного несчастья оплакивать!», делая аллюзию на Таганрог, в котором умер император Александр и где по совету Аракчеева 17) императрица Елизавета была вынуждена выбрать себе зимнее жилье.
* В России гражданские мундиры были различные в каждой провинции. Киевская имела мундир зеленый с ярко-синим, а отвороты оранжевые. Тогда как Крымская не менее кричащая, ибо зеленая с черным, с кроваво-красными галунами (примечание мемуариста)
Примечания
1) Губернские гражданские мундиры впервые были введены при Екатерине II, после этого их форма, цвета и фасоны многократно менялись. В начале XIX века были утверждены различные формы гражданских мундиров для разных ведомств. Основной фасон таких мундиров:. Основной цвет мундиров для большинства ведомств был темно-зеленый (красный – у сенаторов, синий – у студентов и сотрудников учебных заведений), они отличались цветами воротников и обшлагов. Законом от 14 апреля 1824 г. цветовые различия губернских мундиров еще раз изменялись «сообразно разделению губерний на округи управления генерал-губернаторов». Красные воротники и обшлага получили лишь мундиры Петербургской и Московской губерний. Для некоторых губерний воротник и обшлага устанавливались отличающихся цветов (например, для Тверской — воротник оранжевый с голубой опушкой, а обшлага темно-зеленые с оранжевой опушкой). Опушки по воротнику и обшлагам мундиров дополнялись опушками по бортам. (См. Шепелев Л.Е. Дворянские титулы, гербы и мундиры; он же. Титулы, мундиры, ордена в Российской империи). Более-менее кодификация гражданских мундиров была завершена уже при Николае I
2) Бибиков Илья Гаврилович (1794-1867), полковник, участник войны 1812 года и заграничных походов, впоследствии – генерал, адъютант великого князя Михаила Павловича. Был членов Союза Благоденствия, однако был помилован Николаем I и не подвергался аресту («Высочайше повелено оставить без внимания»). Впоследствии С 15 марта 1850 года по 10 декабря 1855 года — начальник Северо-Западного края и Виленский губернатор. Как генерал-губернатор в Вильно, в 1850—1855 годах также исполнял обязанности по управлению учебными заведениями Виленского учебного округа. Председатель Виленского цензурного комитета в 1850—1854 годах.
3) Бибиков Дмитрий Гаврилович (1792-1870), старший брат предыдущего. Участник войны 1812 года, во время Бородинской битвы потерял руку. После этого перешел на гражданскую службу и при Николае I занимал различные важные посты в администрации; в частности с 1837 года занимал должность киевского, волынского и подольского генерал-губернатора. В польской среде оставил по себе дурную память, так как энергично боролся с польским дворянством в крае и его культурным влиянием, а также руководил расследованием по делу организации Шимона Конарского на Украине (в 1838-1839 годах). При этом, однако, пытался улучшить положение крестьян в регионе «мерами, исходящими от верховной власти», разработал инвентари, регулирующие отношения между крестьянами и помещиками.
4) Однако в воспоминаниях Эразма Стогова, который наблюдал Бибикова позднее в Киеве как раз в должности генерал-губернатора, как раз сказано, что тот не был картежником: «Бибиков рано поступил в гусары, постоянно был адъютантом, не был пьяницей, не был картежником, но всю жизнь был поклонник хорошеньких женщин. Наук он не знал никаких, говорил по навыку по-французски и по-немецки, замечательно недурно говорил по-русски, но писать не умел ни на одном языке». (Стогов Э.И. Записки жандармского штаб-офицера эпохи Николая I. М., 2003)
5) Орлов Михаил Федорович (1788-1842), генерал-майор, активный участник ранних декабристских организаций, руководил Кишиневской управой Союза Благоденствия. После разгрома управы в 1822 году (процесс В.Ф.Раевского) отошел от участия в движении. Однако накануне восстания 14 декабря 1825 года назначенный диктатор восстания С.П.Трубецкой написал письмо Орлову в Москву, предлагая ему принять руководство восстанием. Орлов был арестован и привлечен к следствию, провел в крепости несколько месяцев и был освобожден благодаря вмешательству своего брата А.Ф.Орлова, любимца Николая I, впоследствии начальника III отделения. После освобождения был уволен от службы и жил в своей деревне под надзором полиции, впоследствии – в Москве. Жена М.Ф.Орлова – Екатерина Раевская, старшая дочь генерала Н.Н.Раевского, сестра Марии Волконской.
6) «Эвфемистическое обозначение панталон, кальсон «невыразимые», появившееся в русском литературном языке второй четверти XIX в., соответствует английскому inexpressibles, (ср. также калькированные снимки в франц. inexpressibles, немецк. die Unaussprechlichen; см. B. Unbegaun. Le calque dans les langues slaves // Revue des études slaves, t. XII, fasc. 1 et. 2, 1932, р. 10). У Тургенева в повести «Несчастная»: «Его бухарский халат разъехался спереди, и обнаружились препротивные нижние невыразимые из замшевой кожи». У Маркевича в «Вагоне»: «Я никого, разумеется, ни чаял встретить, и костюм мой поэтому был самый, так сказать, первобытный: желтые турецкие туфли, de babouches, на голых ногах, над ними нечто невыразимое, целомудренно объяснил рассказчик, — des inexpressibles из полотна и затем, такой же полотняный балахон» (Михельсон, Русск. мысль и речь, 1, с. 644). У И. С. Тургенева в очерке «Пэгаз» (1871): «Выхожу — и вижу — за калиткой — человека дурно одетого с разодранными невыразимыми, а перед калиткой Пэгаз в позе победителя».
В «Записках» проф. Д. И. Ростиславова о рязанской бурсе сл ово инекспресибли постоянно употребляется как иронический эвфемизм при описании учебной порки. «При сеченьи нас сначала не всегда вполне обнажали, оставляя не снятыми инекспресибли...»; «Минимум состоял из 15—20 ударов. Этот minimum не только при холщевых, но и при моих тяжелых инекспресиблях был гораздо больнее, нежели пять даже по обнаженному телу. Потом, если завороченные на спину рубаха или платье упадут на инекспресибли, оттого что начнешь сильно двигаться и поднимать голову от боли, то почти всегда являлись держатели, которые уже снимали инекспресибли» (Русск. старина, 1884, июль, с. 88). Ср. также: «Старший, полагая, что ему велят сечь, ударил лозою.., но не сняли инекспресиблей. ”Ах ты!., — заревел Родосский, — да разве я велю тебе сечь портки?“» (Русск. старина, 1893, январь, с. 135).» (см. В.В.Виноградов. История слов. М., 1994)
7) Август Илиньский (Józef August Iliński, Август Иванович Илинский;1766-1844), в тексте Олизара вначале ошибочно назван Глиньским, второй раз Илиньским – возможно, это опечатка публикатора. Действительный тайный советник, сенатор, камергер. Уроженец и владелец местечка Романов (ныне поселок городского типа в Житомирской области в Украине). После третьего раздела Речи Посполитой принял российское подданство, занимал различные должности. В 1805 году на свои деньги основал в Романове первое в Российской империи училище для глухонемых. Благодаря ходатайству Илиньского перед императором Павлом I был освобожден из тюрьмы в Шлиссельбурге Игнаций Потоцкий – один из авторов польской конституции 3 мая 1791 года.
8) Возможно, имеется в виду Демидов Николай Иванович (1773-1833) (у Олизара в оригинале – Dymidow), генерал-адъютант, участник русско-шведской войны 1808-1809 годов, сенатор. В январе—феврале 1826 года совершил инспекционную поездку в Житомир и Киев в связи с восстанием Черниговского пехотного полка и для расследования по делу о тайных обществах (вероятно, именно тогда «разминулся» с Олизаром). В дальнейшем директор Пажеского корпуса и других военно-учебных заведений
9) Мариенбад – курорт в Австрийской империи, в исторической области Богемия, имеющий минеральные источники (в настоящее время Манианске-Лазне в Чехии). Олизар побывал там во время своих путешествий за границей в конце 1810-х годов.
10) Мария Федоровна (урожденная София Мария Доротея Августа Луиза Вюртембергская; 1759- 1828); вдова Павла I («вдовствующая императрица»), мать императоров Александра I и Николая I. Занималась развитием благотворительных и сиротских заведений
11) Александра Федоровна (урожденная принцесса Фридерика Луиза Шарлотта Вильгельмина Прусская; 1798 - 1860) — российская императрица, жена Николая I, мать будущего императора Александра II
12) Елена Павловна, великая княгиня (урожденная принцесса Фредерика Шарлотта Мария Вюртембергская; 1806- 1873), жена великого князя Михаила Павловича. Активно занималась общественной, меценатской и благотворительной деятельностью, одна из основательниц Крестовоздвиженской общины сестер милосердия; горячая сторонница либеральных преобразований, она была хозяйкой салона, в котором обсуждались и готовились Великие реформы 1860-х годов
13) На самом деле свадьба Александры Федоровны и тогда еще великого князя Николая Павловича состоялась 1 июля 1817 года, в церкви Зимнего дворца. Не очень понятно, где и когда мог ее увидеть Олизар, которого в то время не было в Петербурге – возможно, он ее встречал в период ее помолвки за границей.
14) Во время восстания 14 декабря 1825 года Александра Федоровна пережила сильный нервный испуг за своего мужа и своей семьи и после этого страдала нервным тиком лица. Из-за ее болезни пришлось даже несколько раз откладывать официальную коронацию Николая I. В дальнейшем императрица также отличалась болезненностью и часто уезжала лечиться на европейские курорты, однако она пережила мужа на шесть лет.
15) Динабургская крепость – крепость в уездном городе Динабург Витебской губернии (в настоящее время – г.Даугавпилс в Латвии), начала строиться по приказу Александра I в 1810 году для укрепления западной границы Российской империи. Расположена по обеим берегам реки Западная Двина (Даугава). Во время войны 1812 года была повреждена. Дальнейшие работы по её сооружению проводились под руководством специалистов Инженерного департамента Военного министерства, достраивалась и перестраивалась вплоть до 1870-х годов.
16) Причиной поездки Таганрог Александра I в Таганрог была болезнь императрицы Елизаветы Алексеевны, которой врачи прописали пребывание на юге – однако в источниках нигде не говорится о желании Елизаветы Алексеевны поехать в Киев. Ей рекомендовали ехать в Крым, однако Александр I выбрал Таганрог, который посетил еще ранее в мае 1818-го во время путешествия по Югу России и остался доволен городом; император посчитал Таганрог во всех отношениях удобным для супруги. Елизавета Алексеевна согласилась с выбором мужа.
17) Аракчеев Алексей Андреевич (1769-1834), государственный и военный деятель, пользовавшийся особенным доверием Александра I, особенно во второй половине его правления. Занимал различные должности, в том числе с 1812 года – начальника Императорской канцелярии, и с 1817 года – начальника военных поселений. С именем Аракчеева связывают реакционные тенденции последних лет царствования Александра I. Нет, однако, никаких определенных данных о том, что именно по совету Аракчеева императорская чета отправилась в Таганрог.
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
no subject
Date: 2015-09-08 08:06 am (UTC)Спасибо. Очень интересно читать зарисовки о жизни в столице и её обычаях.
no subject
Date: 2015-09-08 07:33 pm (UTC)у меня, собственно, не получилось найти описания именно указанных мундиров именно на тот период - хотелось проверить, насколько точен мемуарист, но похоже, что все эти цвета непрерывно менялись.
no subject
Date: 2015-09-08 08:01 pm (UTC)Против синенького-зелененького, даже в сочетании я ничего против не имею. Но когда к ним начинают примешивать оранжевый, к примеру, то для меня уже перебор... Впрочем, все же люди разные. Так что это может быть интересно :-)
no subject
Date: 2015-09-12 01:00 am (UTC)"проявилась в формах религии, на нормандско-монгольско-славянской дичи"
Особой неприязни, конечно, не проявлял... но приложил от дущи!
Да, про товарища, который не то играет в карты, не то нет - а может, сначала играл, а потом перестал? Они не последовательно его наблюдают??
no subject
Date: 2015-09-12 04:23 am (UTC)Да, Стогов наблюдает Бибикова позже Олизара. Так что может быть действительно "завязал" :))
А насчет приложил от души - ну, как я говорила, не может же хороший человек быть совсем без тараканов, они тут тоже есть, и из песни, как говорится, слова не выкинешь. Будешь читать дневник Сабиньского - тоже увидишь много интересного :)
Я тут говорила кому-то по этому поводу (про тараканов с этой стороны баррикад), что ненависть меня не раздражает, она вполне естественна - было бы наивно ожидать от завоеванной нации любви к завоевателям. Могут хорошо относиться к конкретным людям, но это скорее акт доброй воли, сознательное усилие - а не общий процесс. Вот, ненависть не раздражает, а что раздражает безумно - это проявляемое культуртрегерство, такое снисходительно-доброжелательное. Мол, мы-то, конечно, носители великой культуры...
Опять-таки в зависимости от человека может по-разному восприниматься. Если человек хороший, вроде Олизара или Сабиньского, то вызывает ироническую улыбку, а если сам человек не нравится - то вот это снисходительное похлопывание по плечу очень резко раздражает.