![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
raisadobkachОдна из самых красивых партизанских песен Второй мировой войны.
В исполнении известного в советское время ансамбля "Червоне гитары":
Текст оригинала здесь: http://teksty.org/patriotyczne,dzis-do-ciebie-przyjsc-nie-moge,tekst-piosenki (существуют небольшие вариации текста)
Подстрочный перевод:
Сегодня к тебе прийти не могу,
Сейчас иду в ночной мрак,
Не высматривай меня в окно,
Во мгле напрасно утонет взгляд.
Зачем тебе, любимая, знать,
Что я спать иду в лес. (другой вариант строки – Где я нынче буду спать)
Дольше тут не могу сидеть,
Меня ждут лесные братья.
Дольше тут не могу сидеть,
Меня ждут лесные братья.
Луна там зашла за лесом,
В деревне где-то лают псы,
Но не подумай, часом,
Что я тоскую по другой.
Когда вернусь вновь к тебе,
Может, днем, а может, ночью,
Нам будет хорошо, как на небе,
Поцелуев дашь мне множество.
Нам будет хорошо, как на небе,
Поцелуев дашь мне множество.
Если не вернусь, пусть весною
Пашню мою засеет брат.
Кости мои порастут мхом
И удобрят кусок земли.
В поле выйди утром рано,
Положи ладони на сноп ржи
И целуй, как возлюбленного -
Я буду жить в колосьях зерна.
И целуй, как возлюбленного -
Я буду жить в колосьях зерна.
Одна из самых популярных польских военных песен, особенно популярна была в Армии Крайовой в районе Люблина (первоначально, по-видимому, называлась «Партизанская колыбельная», «Лесная колыбельная» или просто «Колыбельная» ("Kołysanka")
Существует несколько версий происхождения этой песни. Самая распространенная версия приписывает эту песню Станиславу Магерскому (1904-1957) из Люблина. Магерский - фармацевт, парфюмер и фотограф, владелец фармацевтической фирмы "J.Magierski i S–ka". Еще в 1895 году Ян Магерский, отец Станислава, приобрел у вдовы Вилчицкой за 5000 рублей аптечный склад, существовавший здесь с середины XIX века. Станислав с детства учился играть на рояле, имел также художественные способности и талант к фотографии. Он мечтал учиться в консерватории и посвятить себя музыке. Однако трагическая смерть отца в 1918 г. и необходимость содержать семью и поддерживать пришедшую в упадок фирму заставила Станислава учиться сначала на фармацевтических курсах в Люблине, а затем получить диплом магистра фармацевтики в Варшавском университете. В 1927 году он вернулся в Люблин и стал во главе семейного предприятия. Одновременно он пытался учиться в Католическом университете в Люблине на факультете права, но через два года из-за нехватки времени бросил учебу. Помимо торговли лекарствами и гигиеническими товарами, фирма Магерского имела собственные патенты и производила парфюмерию, мыла, зубные пасты. Заодно Магерский начал продажу фотоаппаратов и фототоваров, а также открыл самую современную в Люблине фотолабораторию. За несколько лет почти разоренная фирма превратилась в процветающее предприятие, одно из самых известных в регионе.
Сам Магерский в свободное время по-прежнему увлекался музыкой, рисованием, а также фотографией – его работы участвовали в различных, в том числе зарубежных, выставках.
Станислав Яцек Магерский (1904-1957)
Почти с первых дней войны Магерский участвовал в сопротивлении (псевдоним "Яцек II"), в последние месяцы перед освобождением Люблина был заместителем начальника Бюро информации и пропаганды люблинского окружного командования Армии Крайовой. Его жена Данута (псевдоним "Вероника"), активистка предвоенного харцерского движения, возглавляла в том же округе АК Военную женскую службу.
Фирму Магерского в годы оккупации контролировали немцы, но он смог наладить через свой оптовый склад снабжение отрядов АК перевязочными материалами и укрывал у себя связных и лесных партизан (с собственной квартиры на втором этаже дома его выгнали немцы, и жили они с женой на третьем этаже в одной квартире с двумя другими семьями; Магерским досталось там две комнатки, в одной из которых стояло фортепиано). Сам Магерский периодически ездил к партизанам в лес - в одной из поездок был ранен в ногу. В 1943 году гитлеровцы его арестовали, но доказать ничего не смогли, и он был выкуплен женой за большую сумму денег. Свои таланты фотографа Магерский также использовал для нужд конспирации. Когда однажды в его фотомагазин пришел один из эсэсовских начальников в Майданеке и потребовал немедленно проявить и напечатать «мемориальные снимки» из лагеря, Магерский лично сел за аппаратуру и, хотя эсэсовец непрерывно смотрел на его руки, ухитрился сделать дополнительные оттиски для передачи их подпольным властям – документальные доказательства преступлений нацистов в лагере. Уже в июле 1944, как только немцы оставили Люблин, Магерский с еще одним фотографом - произвели фотосъемку Люблинского замка с замученными там узниками, а следом съемку концлагеря Майданек. Эти снимки были использованы на Нюрнбергском процессе.
"Колыбельная" была написана предположительно зимой 1943 года по просьбе бойцов партизанского отряда АК "Nerwy" ("Нервы"), в котором сражался сын соседей - Ежи Косецкий. Одной из явок отряда была квартира Магерских. Приходившие партизаны отдыхали на диванчике в маленькой комнате Магерских, в которой стояло пианино и просили хозяина, чтобы он им что-нибудь спел и сыграл. Наконец, стали просить Станислава, чтобы он написал песню специально для их отряда. «Те, для кого песня была написана, - вспоминала впоследствии в своих неопубликованных мемуарах Данута Магерская, - учили музыку и слова прямо в нашей квартире на Бернардинской улице. Ради безопасности муж не давал партизанам ничего письменного – ни текста, ни нот, песней овладевали наизусть на месте. Поскольку мелодия не была легкой, парни часто вносили мелкие, упрощающие изменения. И так песня стала популярной среди отрядов. Жила уже своей собственной жизнью, а о ее популярности может свидетельствовать то, что последняя строка была выбита на могиле одного из партизан в Люблине. После войны дошел до нас польский песенник, изданный во Франции, в котором была опубликована и «Колыбельная», уже с многочисленными изменениями…»
Станислав Магерский играет на фортепиано
Действительно, последнюю строку песни - "Ja żyć będę w kłosach zbóż" ("Я буду жить в колосьях зерна") - партизаны отряда "Nerwy" выбили на могиле своего товарища Войцеха Собешчаньского, погибшего в числе трех десятков бойцов в бою под Павлином 7 апреля 1944 года, когда отряд попал в окружение.
Вскоре после войны Магерский был арестован новыми коммунистическими властями и осужден на 10 лет заключения в Люблинском замке, но через два года выпущен на свободу. В последние годы жизни он занимался сочинением песен для любительского театра "Latarnia" ("Фонарь"), который был организован при фармацевтическом кооперативе, по иронии судьбы созданном новыми властями в начале 1950-х годов взамен закрытой и конфискованной бывшей фирмы "J. Magierski i S–ka". Два года (с 1952 по 1954) провела в тюрьме и Данута Магерская (умерла в 1984).
В 1960-х годах одна из сохранившихся версий песни (в тот момент песня считалась народной, след автора был потерян) была использована в спектакле режиссера Каницкого в Варшавском драматическом театре, названием спектакля стала первая строка песни «Сегодня я к тебе прийти не могу». Вслед за Варшавой этот же спектакль был поставлен в других городах. Когда пьеса дошла до Люблина – там она вызвала небывалый ажиотаж. Представление было сыграно 180 раз и его посмотрели свыше 100 тысяч зрителей – абсолютный рекорд в истории театра в небольшом городе Люблине. Тогда, в середине 1960-х годов, в комитет по авторским правам обратилась Данута Магерская с доказательствами авторских прав своего уже покойного мужа на использованную в спектакле песню (еще раньше, в 1957 году, в Варшаве был издан сборник военных песен с нотами, и там в числе других песен была помещена «Колыбельная» с указанием «слова и музыка Станислава Магерского» - однако в напечатанных нотах была совершенно другая мелодия)
По воспоминаниям Дануты Магерской, Станислав был автором и других военных песен. Так, якобы, одна из песен под названием «Вызов» была написана совместно с доктором Э.Войцеховским, сестра которого находилась в лагере Равенсбрюк. Магерский написал мелодию, а Войцеховский – слова, песня была передана в Равенсбюрк в посылке в тюбике с зубной пастой.
Данута Магерская
Польский писатель Сикирицкий (уроженец Люблина, в годы войны - партизан в отряде АК на Замойщине, сейчас уже умерший) вспоминал, что впервые услышал песню «Сегодня к тебе прийти не могу» на рубеже 1943-1944 годов из уст своего бывшего школьного товарища Зыгмунда Гурняка. Гурняк был партизаном в отряде «Нервы», состоявшем в основном из молодых людей из Люблина. В тот день Сикирицкий приехал в Люблин по делам и навестил бывшую школьную подружку Алину. В ту же квартиру пришел Гурняк и, аккомпанируя себе на гитаре, продемонстрировал группе собравшейся молодежи «самую новейшую» песню, написанную анонимным автором специально для отряда «Нервы» - текст песни Гурняк имел при себе записанным на листочке. Вскоре, в апреле 1944 года, отряд «Нервы» попал в окружение гитлеровской карательной экспедиции, в числе прочих был убит и Зыгмунд Гурняк.
В 1986 году именем Станислава Магерского названа улица в Люблине.
Очень красивое хоровое исполнение:
Существует, однако, другая версия происхождения этой песни. Вероятным автором мелодии называют также Бронислава Круля (Bronisław Król), деятеля харцерского движения и автора подпольных песен. Как уже говорилось, песня известна в разных вариантах мелодии. По воспоминаниям Круля, песня была им написана независимо от «Колыбельной» Магерского. В то время Круль был участником сопротивления во Львове. В начале 1944 года в городе начал издаваться подпольный журнал «Факел». В журнале публиковали в основном поэзию. Размножали журнал методом фотокопирования и затем скрепляли фотографические оттиски отдельных страниц и распространяли среди надежных лиц по цене 1 злотый. Группа, редактирующая «Факел» (в том числе Бронислав Круль), собиралась уже с 1943 года. На одной из встреч объявили, что один из партизанских отрядов (название которого не было названо) просит написать для него песню. Круль взялся написать такую песню – по его воспоминаниям, это было где-то осенью 1943 года. После нескольких переписываний нот в различных конспиративных квартирах (песня не имела заглавия и не была подписана ни инициалами, ни псевдонимом) песня ушла к «заказчику», то есть к партизанскому отряду, одна из участниц тогдашнего львовского подполья писала потом: «Помню, как тогда Генрик (хозяин конспиративной квартиры, где собиралась редакция «Факела») говорил, что песня Бронека пошла в лес. Я не помню, однако, какая именно это была песня…». Существует еще одно свидетельство о том, что «та песня была впервые исполнена во время конспиративного собрания АК во Львове…»
В третьей версии авторство песни приписывается Кристине Крахельской (юная поэтесса, участница харцерского движения, автор популярных партизанских песен, погибла в первые дни Варшавского восстания) – но эта версия, по-видимому, наименее достоверна. Песня изначально пелась среди люблинских партизан, и затем распространилась по всей Польше.
В исполнении Уличного оркестра с Хмельной:
***
Уже после войны возникла еще одна, “морская» вариация этой песни, в которой моряк дальнего плавания (вместо партизана) прощается со своей возлюбленной:
Сегодня я не могу прийти к тебе,
меня ожидает морская даль,
Не выглядывай все время за мной,
Я на судне (корабле) плыву вдаль
Зачем тебе, любимая, знать,
Какая сила гонит меня по миру,
Дольше не могу я тут сидеть,
Хотя по тебе сердце дрожит... (и так далее, запись не нашла)
***
Песня пошла по разным странам. Вот здесь, например, финн без слов играет на аккордеоне. Красиво играет:
В СССР песню на эту же мелодию исполняла Эдита Пьеха
Прослушаnm можно, например, здесь (не умею вставлять звуковые файлы, поэтому просто ссылкой): http://zaycev.net/pages/3092/309249.shtml
Не люблю Пьеху, но размещаю для полноты информации.
В аннотациях к песне указано – «партизанская песня», автор музыки неизвестен, русский текст – Глеб Горбовский.
В час, когда смолкают звуки,
В предвечерней тишине,
О любви и о разлуке
Пели люди о войне.
Вспоминали чьё-то имя,
Чей-то нежный взгдяд вдали.
Буду ждать тебя, любимый -
Пели женщины Земли.
И теперь в полёте к звёздам,
Где дорога так длинна,
Или в кубрике матросском
Та же музыка слышна.
Та же радость только внимет,
Если в дальней стороне:
"Буду ждать тебя, любимый", -
Кто-то скажет в тишине.
Гаснут звёзды в поднебесьи,
Но покуда в небе свет,
О любви не смолкнут песни ,
Нам летящие во след.
Все пути преодолимы,
Если в сумерках Земли:
"Буду ждать тебя , любимый", -
Где-то слышится вдали.
***
Еще одна, поздняя версия - на ту же мелодию, слова и исполнение Лешека Чайковского, современного польского барда. В отличие от исходного "нейтрального" текста, который хотя и появился в среде Армии Крайовой, однако был "кооптирован" коммунистическими властями, этот новый текст носит выраженный антикоммунистический характер. Речь идет о трагедии АК в последние месяцы войны и после войны, когда новые власти начали активно преследовать, разоружать и арестовывать бойцов АК, а те, в свою очередь, еще какое-то время пытались сражаться на два фронта.
Сегодня я к тебе прийти не могу
Сегодня и все следующие дни
Обложили плотно дороги
Ну и попался, прости меня
Естественно, был допрос
Мне досталось раз сто
Я не в наилучшем состоянии
Но я пока еще живой
Я сижу в переполненной камере
Не удастся мне, видимо, отсюда смотаться
Люди уже и больше терпели
Я должен научиться лгать
Особенно здесь ты мне близка
И не бойся, что меня
Что меня заживо бросят в огонь
Это не русские, это органы безопасности
Я не знаю, какое мне достанется наказание
За AK, а потом за ВИН *
После отсидки я сразу вернусь
И родится наш сын
Если я не вернусь, ибо так может
Случиться в конце плохой песни
Вручи меня Божьей опеке
В моей безымянной могиле
* ВИН - антикоммунистическая военная организация "Вольность и независимость" (Wolność i Niezawisłość), организованная в сентябре 1945 года из остатков АК для борьбы с коммунистическим режимом)
В исполнении известного в советское время ансамбля "Червоне гитары":
Текст оригинала здесь: http://teksty.org/patriotyczne,dzis-do-ciebie-przyjsc-nie-moge,tekst-piosenki (существуют небольшие вариации текста)
Подстрочный перевод:
Сегодня к тебе прийти не могу,
Сейчас иду в ночной мрак,
Не высматривай меня в окно,
Во мгле напрасно утонет взгляд.
Зачем тебе, любимая, знать,
Что я спать иду в лес. (другой вариант строки – Где я нынче буду спать)
Дольше тут не могу сидеть,
Меня ждут лесные братья.
Дольше тут не могу сидеть,
Меня ждут лесные братья.
Луна там зашла за лесом,
В деревне где-то лают псы,
Но не подумай, часом,
Что я тоскую по другой.
Когда вернусь вновь к тебе,
Может, днем, а может, ночью,
Нам будет хорошо, как на небе,
Поцелуев дашь мне множество.
Нам будет хорошо, как на небе,
Поцелуев дашь мне множество.
Если не вернусь, пусть весною
Пашню мою засеет брат.
Кости мои порастут мхом
И удобрят кусок земли.
В поле выйди утром рано,
Положи ладони на сноп ржи
И целуй, как возлюбленного -
Я буду жить в колосьях зерна.
И целуй, как возлюбленного -
Я буду жить в колосьях зерна.
Одна из самых популярных польских военных песен, особенно популярна была в Армии Крайовой в районе Люблина (первоначально, по-видимому, называлась «Партизанская колыбельная», «Лесная колыбельная» или просто «Колыбельная» ("Kołysanka")
Существует несколько версий происхождения этой песни. Самая распространенная версия приписывает эту песню Станиславу Магерскому (1904-1957) из Люблина. Магерский - фармацевт, парфюмер и фотограф, владелец фармацевтической фирмы "J.Magierski i S–ka". Еще в 1895 году Ян Магерский, отец Станислава, приобрел у вдовы Вилчицкой за 5000 рублей аптечный склад, существовавший здесь с середины XIX века. Станислав с детства учился играть на рояле, имел также художественные способности и талант к фотографии. Он мечтал учиться в консерватории и посвятить себя музыке. Однако трагическая смерть отца в 1918 г. и необходимость содержать семью и поддерживать пришедшую в упадок фирму заставила Станислава учиться сначала на фармацевтических курсах в Люблине, а затем получить диплом магистра фармацевтики в Варшавском университете. В 1927 году он вернулся в Люблин и стал во главе семейного предприятия. Одновременно он пытался учиться в Католическом университете в Люблине на факультете права, но через два года из-за нехватки времени бросил учебу. Помимо торговли лекарствами и гигиеническими товарами, фирма Магерского имела собственные патенты и производила парфюмерию, мыла, зубные пасты. Заодно Магерский начал продажу фотоаппаратов и фототоваров, а также открыл самую современную в Люблине фотолабораторию. За несколько лет почти разоренная фирма превратилась в процветающее предприятие, одно из самых известных в регионе.
Сам Магерский в свободное время по-прежнему увлекался музыкой, рисованием, а также фотографией – его работы участвовали в различных, в том числе зарубежных, выставках.
Станислав Яцек Магерский (1904-1957)
Почти с первых дней войны Магерский участвовал в сопротивлении (псевдоним "Яцек II"), в последние месяцы перед освобождением Люблина был заместителем начальника Бюро информации и пропаганды люблинского окружного командования Армии Крайовой. Его жена Данута (псевдоним "Вероника"), активистка предвоенного харцерского движения, возглавляла в том же округе АК Военную женскую службу.
Фирму Магерского в годы оккупации контролировали немцы, но он смог наладить через свой оптовый склад снабжение отрядов АК перевязочными материалами и укрывал у себя связных и лесных партизан (с собственной квартиры на втором этаже дома его выгнали немцы, и жили они с женой на третьем этаже в одной квартире с двумя другими семьями; Магерским досталось там две комнатки, в одной из которых стояло фортепиано). Сам Магерский периодически ездил к партизанам в лес - в одной из поездок был ранен в ногу. В 1943 году гитлеровцы его арестовали, но доказать ничего не смогли, и он был выкуплен женой за большую сумму денег. Свои таланты фотографа Магерский также использовал для нужд конспирации. Когда однажды в его фотомагазин пришел один из эсэсовских начальников в Майданеке и потребовал немедленно проявить и напечатать «мемориальные снимки» из лагеря, Магерский лично сел за аппаратуру и, хотя эсэсовец непрерывно смотрел на его руки, ухитрился сделать дополнительные оттиски для передачи их подпольным властям – документальные доказательства преступлений нацистов в лагере. Уже в июле 1944, как только немцы оставили Люблин, Магерский с еще одним фотографом - произвели фотосъемку Люблинского замка с замученными там узниками, а следом съемку концлагеря Майданек. Эти снимки были использованы на Нюрнбергском процессе.
"Колыбельная" была написана предположительно зимой 1943 года по просьбе бойцов партизанского отряда АК "Nerwy" ("Нервы"), в котором сражался сын соседей - Ежи Косецкий. Одной из явок отряда была квартира Магерских. Приходившие партизаны отдыхали на диванчике в маленькой комнате Магерских, в которой стояло пианино и просили хозяина, чтобы он им что-нибудь спел и сыграл. Наконец, стали просить Станислава, чтобы он написал песню специально для их отряда. «Те, для кого песня была написана, - вспоминала впоследствии в своих неопубликованных мемуарах Данута Магерская, - учили музыку и слова прямо в нашей квартире на Бернардинской улице. Ради безопасности муж не давал партизанам ничего письменного – ни текста, ни нот, песней овладевали наизусть на месте. Поскольку мелодия не была легкой, парни часто вносили мелкие, упрощающие изменения. И так песня стала популярной среди отрядов. Жила уже своей собственной жизнью, а о ее популярности может свидетельствовать то, что последняя строка была выбита на могиле одного из партизан в Люблине. После войны дошел до нас польский песенник, изданный во Франции, в котором была опубликована и «Колыбельная», уже с многочисленными изменениями…»
Станислав Магерский играет на фортепиано
Действительно, последнюю строку песни - "Ja żyć będę w kłosach zbóż" ("Я буду жить в колосьях зерна") - партизаны отряда "Nerwy" выбили на могиле своего товарища Войцеха Собешчаньского, погибшего в числе трех десятков бойцов в бою под Павлином 7 апреля 1944 года, когда отряд попал в окружение.
Вскоре после войны Магерский был арестован новыми коммунистическими властями и осужден на 10 лет заключения в Люблинском замке, но через два года выпущен на свободу. В последние годы жизни он занимался сочинением песен для любительского театра "Latarnia" ("Фонарь"), который был организован при фармацевтическом кооперативе, по иронии судьбы созданном новыми властями в начале 1950-х годов взамен закрытой и конфискованной бывшей фирмы "J. Magierski i S–ka". Два года (с 1952 по 1954) провела в тюрьме и Данута Магерская (умерла в 1984).
В 1960-х годах одна из сохранившихся версий песни (в тот момент песня считалась народной, след автора был потерян) была использована в спектакле режиссера Каницкого в Варшавском драматическом театре, названием спектакля стала первая строка песни «Сегодня я к тебе прийти не могу». Вслед за Варшавой этот же спектакль был поставлен в других городах. Когда пьеса дошла до Люблина – там она вызвала небывалый ажиотаж. Представление было сыграно 180 раз и его посмотрели свыше 100 тысяч зрителей – абсолютный рекорд в истории театра в небольшом городе Люблине. Тогда, в середине 1960-х годов, в комитет по авторским правам обратилась Данута Магерская с доказательствами авторских прав своего уже покойного мужа на использованную в спектакле песню (еще раньше, в 1957 году, в Варшаве был издан сборник военных песен с нотами, и там в числе других песен была помещена «Колыбельная» с указанием «слова и музыка Станислава Магерского» - однако в напечатанных нотах была совершенно другая мелодия)
По воспоминаниям Дануты Магерской, Станислав был автором и других военных песен. Так, якобы, одна из песен под названием «Вызов» была написана совместно с доктором Э.Войцеховским, сестра которого находилась в лагере Равенсбрюк. Магерский написал мелодию, а Войцеховский – слова, песня была передана в Равенсбюрк в посылке в тюбике с зубной пастой.
Данута Магерская
Польский писатель Сикирицкий (уроженец Люблина, в годы войны - партизан в отряде АК на Замойщине, сейчас уже умерший) вспоминал, что впервые услышал песню «Сегодня к тебе прийти не могу» на рубеже 1943-1944 годов из уст своего бывшего школьного товарища Зыгмунда Гурняка. Гурняк был партизаном в отряде «Нервы», состоявшем в основном из молодых людей из Люблина. В тот день Сикирицкий приехал в Люблин по делам и навестил бывшую школьную подружку Алину. В ту же квартиру пришел Гурняк и, аккомпанируя себе на гитаре, продемонстрировал группе собравшейся молодежи «самую новейшую» песню, написанную анонимным автором специально для отряда «Нервы» - текст песни Гурняк имел при себе записанным на листочке. Вскоре, в апреле 1944 года, отряд «Нервы» попал в окружение гитлеровской карательной экспедиции, в числе прочих был убит и Зыгмунд Гурняк.
В 1986 году именем Станислава Магерского названа улица в Люблине.
Очень красивое хоровое исполнение:
Существует, однако, другая версия происхождения этой песни. Вероятным автором мелодии называют также Бронислава Круля (Bronisław Król), деятеля харцерского движения и автора подпольных песен. Как уже говорилось, песня известна в разных вариантах мелодии. По воспоминаниям Круля, песня была им написана независимо от «Колыбельной» Магерского. В то время Круль был участником сопротивления во Львове. В начале 1944 года в городе начал издаваться подпольный журнал «Факел». В журнале публиковали в основном поэзию. Размножали журнал методом фотокопирования и затем скрепляли фотографические оттиски отдельных страниц и распространяли среди надежных лиц по цене 1 злотый. Группа, редактирующая «Факел» (в том числе Бронислав Круль), собиралась уже с 1943 года. На одной из встреч объявили, что один из партизанских отрядов (название которого не было названо) просит написать для него песню. Круль взялся написать такую песню – по его воспоминаниям, это было где-то осенью 1943 года. После нескольких переписываний нот в различных конспиративных квартирах (песня не имела заглавия и не была подписана ни инициалами, ни псевдонимом) песня ушла к «заказчику», то есть к партизанскому отряду, одна из участниц тогдашнего львовского подполья писала потом: «Помню, как тогда Генрик (хозяин конспиративной квартиры, где собиралась редакция «Факела») говорил, что песня Бронека пошла в лес. Я не помню, однако, какая именно это была песня…». Существует еще одно свидетельство о том, что «та песня была впервые исполнена во время конспиративного собрания АК во Львове…»
В третьей версии авторство песни приписывается Кристине Крахельской (юная поэтесса, участница харцерского движения, автор популярных партизанских песен, погибла в первые дни Варшавского восстания) – но эта версия, по-видимому, наименее достоверна. Песня изначально пелась среди люблинских партизан, и затем распространилась по всей Польше.
В исполнении Уличного оркестра с Хмельной:
***
Уже после войны возникла еще одна, “морская» вариация этой песни, в которой моряк дальнего плавания (вместо партизана) прощается со своей возлюбленной:
Сегодня я не могу прийти к тебе,
меня ожидает морская даль,
Не выглядывай все время за мной,
Я на судне (корабле) плыву вдаль
Зачем тебе, любимая, знать,
Какая сила гонит меня по миру,
Дольше не могу я тут сидеть,
Хотя по тебе сердце дрожит... (и так далее, запись не нашла)
***
Песня пошла по разным странам. Вот здесь, например, финн без слов играет на аккордеоне. Красиво играет:
В СССР песню на эту же мелодию исполняла Эдита Пьеха
Прослушаnm можно, например, здесь (не умею вставлять звуковые файлы, поэтому просто ссылкой): http://zaycev.net/pages/3092/309249.shtml
Не люблю Пьеху, но размещаю для полноты информации.
В аннотациях к песне указано – «партизанская песня», автор музыки неизвестен, русский текст – Глеб Горбовский.
В час, когда смолкают звуки,
В предвечерней тишине,
О любви и о разлуке
Пели люди о войне.
Вспоминали чьё-то имя,
Чей-то нежный взгдяд вдали.
Буду ждать тебя, любимый -
Пели женщины Земли.
И теперь в полёте к звёздам,
Где дорога так длинна,
Или в кубрике матросском
Та же музыка слышна.
Та же радость только внимет,
Если в дальней стороне:
"Буду ждать тебя, любимый", -
Кто-то скажет в тишине.
Гаснут звёзды в поднебесьи,
Но покуда в небе свет,
О любви не смолкнут песни ,
Нам летящие во след.
Все пути преодолимы,
Если в сумерках Земли:
"Буду ждать тебя , любимый", -
Где-то слышится вдали.
***
Еще одна, поздняя версия - на ту же мелодию, слова и исполнение Лешека Чайковского, современного польского барда. В отличие от исходного "нейтрального" текста, который хотя и появился в среде Армии Крайовой, однако был "кооптирован" коммунистическими властями, этот новый текст носит выраженный антикоммунистический характер. Речь идет о трагедии АК в последние месяцы войны и после войны, когда новые власти начали активно преследовать, разоружать и арестовывать бойцов АК, а те, в свою очередь, еще какое-то время пытались сражаться на два фронта.
Сегодня я к тебе прийти не могу
Сегодня и все следующие дни
Обложили плотно дороги
Ну и попался, прости меня
Естественно, был допрос
Мне досталось раз сто
Я не в наилучшем состоянии
Но я пока еще живой
Я сижу в переполненной камере
Не удастся мне, видимо, отсюда смотаться
Люди уже и больше терпели
Я должен научиться лгать
Особенно здесь ты мне близка
И не бойся, что меня
Что меня заживо бросят в огонь
Это не русские, это органы безопасности
Я не знаю, какое мне достанется наказание
За AK, а потом за ВИН *
После отсидки я сразу вернусь
И родится наш сын
Если я не вернусь, ибо так может
Случиться в конце плохой песни
Вручи меня Божьей опеке
В моей безымянной могиле
* ВИН - антикоммунистическая военная организация "Вольность и независимость" (Wolność i Niezawisłość), организованная в сентябре 1945 года из остатков АК для борьбы с коммунистическим режимом)
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
no subject
Date: 2015-07-19 01:27 pm (UTC)Мне из доступных в интернете больше всего нравится исполнение c концовкой адреса
/watch?v=9tjzW7pr9Ls
перед этим непосредственно наберите обычный адрес youtube через точки:
www youtube com .
Не могу дать полную ссылку, они в посторонних комментариях блокируются.
При этом для меня каноническим исполнением польских исторических песен являются выпущенные в 1970-х шесть пластинок Ежи Колачковского (дирижёр, историк музыки, руководитель Центрального художественного ансамбля Польской армии). На них растёт уже третье поколение польскоязычных гроднян.
По настроению, содержанию и мелодике к "Dziś do ciebie przyjść nie mogę" близки по-моему "Serce w plecaku" и "Deszcz, jesienny deszcz".
no subject
Date: 2015-07-19 01:58 pm (UTC)А в Гродно есть польскоязычные жители? В смысле у которых родной язык именно польский, а не выученный?
no subject
Date: 2015-07-19 03:12 pm (UTC)no subject
Date: 2015-07-19 06:32 pm (UTC)no subject
Date: 2015-07-20 09:17 am (UTC)Относительно произношения - виленское произношение даже воспето в литературе. Оно ещё живо, хотя число говорящих в смысле лексики и синтаксиса на правильном польском литературном языке сегодня на землях Виленщины и Гродненщины невелико. Но есть. Это - представители-осколки совершенно невероятного и уникального культурно-цивилизационного мира, восходящего по прямой духовной линии к Адаму Мицкевичу. У меня как-то получилось говорить по-польски так, что в Варшаве лишь немногие отмечают мне, что "вы, наверное, с востока"; впрочем, я к этому прилагала старания и, будучи на стаже в Польше, брала фонетические уроки.
no subject
Date: 2015-07-20 05:04 pm (UTC)*** сколько только возможно передать Литовской Республике, ибо в решении польского вопроса это будет значительно эффективнее, чем если впустить в это дело мягкотелых белорусов
(хмыкнув) ну, в общем, так оно и есть... но до украинцев литовцы все-таки недотянули. У тех получилось как-то особенно эффективно.
no subject
Date: 2015-07-20 08:18 pm (UTC)Консультант Сталина по упомянутому вопросу - комбриг Виктор Овчинников, уроженец Ковно, сын служившего там в Ковенской крепости до первой мировой войны русского унтер-офицера.
no subject
Date: 2015-07-21 02:39 am (UTC)Вот и думаю теперь, куда податься в следующем году - в ваши края или в их края. Хочется-то везде, а количество денег и времени ограничено, увы. И в Польшу еще раз мне хочется, и в Сибирь еще раз хочется, и во Францию снова хочется...
В Сибирь дороже всего получается, а по восточной Европе подешевле.
Извиняюсь, если вопрос слишком личный, но за этим вот:
***Про то, что так оно и есть, я, к глубокому сожалению, хорошо знаю.
стоит семейная трагедия?
no subject
Date: 2015-07-21 07:28 am (UTC)У меня с Виленщины линия предков со стороны отца моей мамы. Мой дедушка, уроженец виленского пригорода, в Вильно провёл весь период войны. Сам имел случаи - естественно, далеко не самые приятные - с литовской полицией из службы безопасности "Саугамас", значит "безопасность", это были мóлодцы, привезенные с территории довоенной Республики ; к счастью, у него обходилось без последствий. Но его двоюродная сестра, сирота, с которой он вместе вырос, погибла в Понарах. К сожалению, там исполнителями, а в женском отделении тюрьмы надсмотрщицами были в подавлющем большинстве те же гости. В ходе разыскиваний следов после войны откликнулась из Польши в конце пятидесятых, пройдя до этого через гулаг, женщина, знавшая дедушкину двоюродную сестру по движению сопротивления, а затем по Лукишской тюрьме, перешедшей в ведение "Саугумы". Эта женщина, к счастью, Понар избежала. Она автор стихотворения от лица ожидающих в Лукишках Понар, текст у нас в семье точно есть, в архиве родителей, я постараюсь найти. Этот текст есть и в интернете, но я по памяти и одной строчки не помню. Появляется и образ надсмотрщицы. Но моё глубокое сожаление сейчас вызывает та деятельность, которая на государственном уровне ведётся в отношении польских школ и польской системы образования. Я очень глубоко уважаю Литовскую Республику за огромное внимание и заботу к поддержанию истории, к проводимым очень интересным мероприятиям, к массе издаваемых книг и так далее. Но то, что республика делает в отношении своих граждан по национальному принципу - вы знаете. С одной стороны приятно, но с другой горько слышать восхищение педагогов и старшеклассников польских школ с той стороны границы, приезжающих к нам и восхищающихся нашими условиями.
no subject
Date: 2015-07-21 07:14 pm (UTC)А насчет польских школ в Литве, я кое-что знаю об этом и у меня в целом сложилось впечатление, что там обе стороны конфликта в определенной степени страдают фигней. То есть и Литовское государство, с одной стороны, изрядно перегибает палку. И с другой стороны, местные поляки накручивают себя на пустом месте (очень хочется считать себя невинно обиженными страдальцами). Тут, конечно, я с одной стороны человек со стороны и могу судить более беспристрастно, с другой стороны - могу не владеть всеми подробностями. В общем, это разговор не на бегу.
no subject
Date: 2016-03-09 11:16 pm (UTC)Случайно наткнулась на ваш журнал - искала в поисковике эту песню. Ее когда-то пела моя мама, которая была близко знакома с актерами Варшавского театра, где ставили пьесу, в которой исполнялась эта песня. Мама пела на польском и на русском. Я сегодня пыталась вспомнить русский текст (мамы уже нет в живых). Что-то вспомнилась мама и ее польские мотивы. Вот что получилось (вторую,третью и четвертую строчки первого куплета вспомнить не могу, оставила подстрочник), остальное помню хорошо.
Извините, если побеспокоила, возможно, вам будет интересно.
Не прийти к тебе сегодня,
Сейчас иду в ночной мрак,
Не высматривай меня в окно,
Во мгле напрасно утонет взгляд.
Ни к чему тебе, родная,
Знать, что в лес иду я спать
Не могу сидеть здесь дольше
Ждет меня лесная брать.
За околицей услышу
Как в деревне лает пес.
Часом только не подумай,
Что к другой любовь унес.
А когда вернусь к тебе я
будет день, а может ночь,
Поцелуями покрою
Прогоню разлуку прочь.
Если не вернусь весною
Поле пусть распашет брат
Кости зарастут травою
Ветер в них посеет мак.
Выйдешь в поле утром рано,
Приласкай колосьев прядь.
Я воскресну теплым хлебом
Поцелуй тебе отдать.
no subject
Date: 2016-03-10 02:30 am (UTC)