Дорога смерти...
Jan. 12th, 2015 09:56 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
raisadobkach... вчера был пронизывающий ветер. Дина решила отдохнуть и остаться дома, так что я ушла на экскурсию одна. По счастью, проводник в этот раз почти не отклонялся от темы - перестроился или сюжет обязывал (а то, если бы он вздумал у стен гетто травить байки про чьих-то чужих любовников - я бы, наверное, засветила по морде).
Он мне предложил сначала заехать в музей Варшавского восстания, потому что там как раз был день бесплатного посещения - я сначала было согласилась, но потом осознала, что нужно ехать далеко и что мы потеряем много времени и не пройдем все, что запланировано по городу, и отказалась, сославшись на то, что в музей потом попробую сама. Но сейчас я уже не уверена, что у меня хватит сил еще и на музей - кажется, после вчерашнего произошло переполнение этой ниши и нужно выдохнуть.
Ходили не в хронологической последовательности, потому что сначала в районе старого города прошли дорогами 1944 года, и только потом на автобусе поехали в Муранов. Поэтому получилось так... чуточку странно, как будто с обратным отсчетом.
Снова дошли до уже виденного нами войскового костела и до памятника повстанцам напротив него. Возле памятника группа русских туристок... фотографируется. Нет, не фотографирует памятник, а именно дамочки фотографируют друг друга в обнимку с фигурами повстанцев. Убила бы дурищ.
... опять идем по улицам, опять читаем таблички. Костелы, в большинство из которых мы уже заходили - во время восстания у каждого была своя история. Почти все они были взорваны. Почти в каждом располагался повстанческий госпиталь. Где-то сначала расстреляли раненых и персонал, а потом взорвали здание, где-то взорвали здание вместе с людьми. Памятник юному повстанцу - прототипом послужил реальный человек, который выжил и дожил до 90-х годов. 12-13-летние дети служили проводниками, разносили письма и донесения.
Вход в систему канализации. Этими путями из города вышло около пяти тысяч человек. Сколько из них в итоге остались в живых - неизвестно.
Бывший штаб одного из отрядов восставших. Бывший подпольный кинотеатр повстанцев, в котором снимали и крутили кинохронику (часть фильмов уцелело, и их теперь показывают в музее Варшавского восстания).
Штаб Армии Людовой. Хорошо, что мемориальную табличку не сняли - это было бы несправедливо.
На ледяном ветру влага на глазах - то ли от ветра, то ли от от непроизвольно проступающих слез.
... Доходим до вокзала и едем в Муранов. Расспрашиваем друг друга про семьи и судьбы. Богуслав рассказывает, что с одной стороны его родня - коренные варшавяне, с другой - приехали с востока страны из деревни. Один из дедов - в АК, брат деда погиб в восстании. У бабушки родные расстреляны гитлеровцами в деревне. Сама бабушка уцелела благодаря случаю. У нее было двое маленьких детей, один из них грудной. Бабушка поехала из деревни в городок за покупками, стояла в очереди за сапогами. Вдруг приехали немцы, окружили очередь и всех забрали в заложники. А бабушка красивая была. Она подошла к одному из немцев и показала ему, что у нее из груди течет молоко - мол, дома грудной ребенок, отпусти покормить. И немец - представляете, оказался все-таки порядочным человеком - ее единственную вытолкнул из очереди и отпустил домой. Остальных заложников расстреляли.
Муж бабушки партизанил в лесах в отряде АК. Когда пришла советская власть - ему советовали не выходить из леса. Но он вышел и попытался записаться в Армию Людову. Его схватили и отправили "куда-то за Урал, мы не знаем точное место". Выжил, вернулся через несколько лет - бабушка первым делом кинулась стирать одежду, потому что она "была вся во вшах и клопах". Это то, что запомнилось: "я не знаю подробностей. Только то, что бабушка успела рассказать".
... Кусок сохранившейся стены гетто: ржавые красные кирпичи. Проход огорожен простой решеткой и висит надпись: "ступайте тихо, дорога памяти". У маленькой мемориальной таблички горит лампадка. Богуслав крестится и шепчет молитвы. В узком колодце над головой свинцовое январское небо. А прямо рядом, за углом - какой-то дешевый ларек: "бельгийские вафли, кебабы..." Почему-то этот ларек поражает воображение сильнее всего.
Несколько подлинных домов - чудом уцелевшие дома гетто. На подоконниках вывешены какие-то тряпки, коврики для просушки - похоже, что здесь небогатый жилой район.
- Как, в этих домах сейчас живут?
- Да, жилые дома.
- Но ведь это... - в голове крутится как будто замедленная пленка. - Это же как в могиле жить.
Поворачивается резко:
- Здесь весь город - как могила!
- Я заметила!
Некоторое время смотрим друг другу в глаза. Я могла сказать и держала на языке фразу о том, что сорок четвертый год стал расплатой за сорок третий - но проглотила и не сказала. Наверное потому, что он так стоял у этой стены...
Проходим мимо единственной сохранившейся в районе синагоги. Здание красивое, модерн начала двадцатого века. Уцелело потому, что здесь был какой-то немецкий штаб. Хочу зайти внутрь, но вход для туристов платный - узнаю брата Васю, почему-то в любой костел можно войти бесплатно, а за вход в синагогу вечно дерут деньги. Рядом костел - здание стояло прямо посреди территории гетто, и местный священник спас многих людей, подделывая документы. В Яд-Вашем на Аллее праведников есть дерево этого священника.
... Недавно открывшийся музей истории польских евреев и возле него - известный памятник повстанцам гетто. С одной стороны - барельеф с изображением Анелевича и его группы, с другой - барельеф "дорога в Треблинку". Счастье, что не сезон, и возле памятника мы одни, и не бегают никакие японские туристы с фотоаппаратами. Каждый верит в ту версию истории, в которую хочет верить - поэтому я молча выслушиваю версию о том, как сильно и много АК помогала повстанцам, но социалистическая часть повстанцев во главе с Анелевичем была не готова принять эту помощь. Возражения были бы бессмысленны, да и не настолько хорошо я знаю тему, чтобы вести аргументированный диспут, а чувства и эмоции проводника мне слишком понятны, и я ощущаю себя неловко оттого, что он ощущает себя неловко.
Бункер Анелевича. На мемориальной таблице - имена ("это, конечно, на самом деле не все имена - но сколько смогли восстановить"). Все памятники, мемориальные доски, вся территория вокруг - очень аккуратные, ухоженные, видно, что за этим следят. Кругом - уже новые жилые дома, обычные панельные многоэтажки. Старик с палочкой выгуливает мелкую болонку. Как хорошо, что они - живы.
... Богуслав рассказывает, что после войны не сразу решили восстанавливать город. Сначала был проект - оставить полностью все развалины, законсервировать их в таком виде, как памятник. А отстраиваться на новом месте. Но в итоге было принято другое решение.
... Последняя точка рассказа - площадь Умшлягплац. Здесь тоже стоит мемориал. "Отсюда было вывезено в лагеря смерти около 350 тысяч человек..." И - имена. Невозможно было разместить на памятнике 350 тысяч имен и фамилий. Поэтому поступили иначе - высекли все распространенные еврейские имена. На ветру мы читаем вслух, как поминальную книгу: "Абрам, Рахиль, Сара..."
Надписи на польском, английском, иврите. "Вы читаете на иврите?" - "Нет, не читаю. Читаю на английском, читаю на польском... на французском, если бы здесь было. На иврите - нет". Но мне почему-то досадно: ведь родным языком большинства этих людей был идиш, а не иврит.
... Вернулись обратно в старый город и расстались друзьями. Оказалось, что Богуслав - реконструктор :) принимает участие в реконструкциях Второй мировой войны в форме АК. Когда я рассказала, что я ролевик, мы трогательно пожали друг другу руки - еще бы, случайно встретились почти коллеги. Показал мне граффити на стене, сделанное реконструкторами: "вон там я изображен, в пятом ряду - но не очень похож". И правда, не опознала бы.
Потребовал прислать ссылку на мой жж, чтобы прочитать то, что я тут пишу про восстания и проч.
Я очень замерзла и устала, но, вернувшись домой, не сразу смогла говорить и не нашла ничего лучшего, кроме как снова уйти в одиночестве в старый город. Гулять было холодно, зашла в костел - и почти два часа сидела там. Наверное, пыталась молиться - за город, за всех погибших, за нас с Богуславом...
... А сегодня - бешеной собаке семь верст не крюк, - поэтому мы по этой ледяной погоде собрались в Варку - на родину Петра Высоцкого. Посмотрим на местные электрички и местную глубинку, а то без провинции - и страна не страна.
Он мне предложил сначала заехать в музей Варшавского восстания, потому что там как раз был день бесплатного посещения - я сначала было согласилась, но потом осознала, что нужно ехать далеко и что мы потеряем много времени и не пройдем все, что запланировано по городу, и отказалась, сославшись на то, что в музей потом попробую сама. Но сейчас я уже не уверена, что у меня хватит сил еще и на музей - кажется, после вчерашнего произошло переполнение этой ниши и нужно выдохнуть.
Ходили не в хронологической последовательности, потому что сначала в районе старого города прошли дорогами 1944 года, и только потом на автобусе поехали в Муранов. Поэтому получилось так... чуточку странно, как будто с обратным отсчетом.
Снова дошли до уже виденного нами войскового костела и до памятника повстанцам напротив него. Возле памятника группа русских туристок... фотографируется. Нет, не фотографирует памятник, а именно дамочки фотографируют друг друга в обнимку с фигурами повстанцев. Убила бы дурищ.
... опять идем по улицам, опять читаем таблички. Костелы, в большинство из которых мы уже заходили - во время восстания у каждого была своя история. Почти все они были взорваны. Почти в каждом располагался повстанческий госпиталь. Где-то сначала расстреляли раненых и персонал, а потом взорвали здание, где-то взорвали здание вместе с людьми. Памятник юному повстанцу - прототипом послужил реальный человек, который выжил и дожил до 90-х годов. 12-13-летние дети служили проводниками, разносили письма и донесения.
Вход в систему канализации. Этими путями из города вышло около пяти тысяч человек. Сколько из них в итоге остались в живых - неизвестно.
Бывший штаб одного из отрядов восставших. Бывший подпольный кинотеатр повстанцев, в котором снимали и крутили кинохронику (часть фильмов уцелело, и их теперь показывают в музее Варшавского восстания).
Штаб Армии Людовой. Хорошо, что мемориальную табличку не сняли - это было бы несправедливо.
На ледяном ветру влага на глазах - то ли от ветра, то ли от от непроизвольно проступающих слез.
... Доходим до вокзала и едем в Муранов. Расспрашиваем друг друга про семьи и судьбы. Богуслав рассказывает, что с одной стороны его родня - коренные варшавяне, с другой - приехали с востока страны из деревни. Один из дедов - в АК, брат деда погиб в восстании. У бабушки родные расстреляны гитлеровцами в деревне. Сама бабушка уцелела благодаря случаю. У нее было двое маленьких детей, один из них грудной. Бабушка поехала из деревни в городок за покупками, стояла в очереди за сапогами. Вдруг приехали немцы, окружили очередь и всех забрали в заложники. А бабушка красивая была. Она подошла к одному из немцев и показала ему, что у нее из груди течет молоко - мол, дома грудной ребенок, отпусти покормить. И немец - представляете, оказался все-таки порядочным человеком - ее единственную вытолкнул из очереди и отпустил домой. Остальных заложников расстреляли.
Муж бабушки партизанил в лесах в отряде АК. Когда пришла советская власть - ему советовали не выходить из леса. Но он вышел и попытался записаться в Армию Людову. Его схватили и отправили "куда-то за Урал, мы не знаем точное место". Выжил, вернулся через несколько лет - бабушка первым делом кинулась стирать одежду, потому что она "была вся во вшах и клопах". Это то, что запомнилось: "я не знаю подробностей. Только то, что бабушка успела рассказать".
... Кусок сохранившейся стены гетто: ржавые красные кирпичи. Проход огорожен простой решеткой и висит надпись: "ступайте тихо, дорога памяти". У маленькой мемориальной таблички горит лампадка. Богуслав крестится и шепчет молитвы. В узком колодце над головой свинцовое январское небо. А прямо рядом, за углом - какой-то дешевый ларек: "бельгийские вафли, кебабы..." Почему-то этот ларек поражает воображение сильнее всего.
Несколько подлинных домов - чудом уцелевшие дома гетто. На подоконниках вывешены какие-то тряпки, коврики для просушки - похоже, что здесь небогатый жилой район.
- Как, в этих домах сейчас живут?
- Да, жилые дома.
- Но ведь это... - в голове крутится как будто замедленная пленка. - Это же как в могиле жить.
Поворачивается резко:
- Здесь весь город - как могила!
- Я заметила!
Некоторое время смотрим друг другу в глаза. Я могла сказать и держала на языке фразу о том, что сорок четвертый год стал расплатой за сорок третий - но проглотила и не сказала. Наверное потому, что он так стоял у этой стены...
Проходим мимо единственной сохранившейся в районе синагоги. Здание красивое, модерн начала двадцатого века. Уцелело потому, что здесь был какой-то немецкий штаб. Хочу зайти внутрь, но вход для туристов платный - узнаю брата Васю, почему-то в любой костел можно войти бесплатно, а за вход в синагогу вечно дерут деньги. Рядом костел - здание стояло прямо посреди территории гетто, и местный священник спас многих людей, подделывая документы. В Яд-Вашем на Аллее праведников есть дерево этого священника.
... Недавно открывшийся музей истории польских евреев и возле него - известный памятник повстанцам гетто. С одной стороны - барельеф с изображением Анелевича и его группы, с другой - барельеф "дорога в Треблинку". Счастье, что не сезон, и возле памятника мы одни, и не бегают никакие японские туристы с фотоаппаратами. Каждый верит в ту версию истории, в которую хочет верить - поэтому я молча выслушиваю версию о том, как сильно и много АК помогала повстанцам, но социалистическая часть повстанцев во главе с Анелевичем была не готова принять эту помощь. Возражения были бы бессмысленны, да и не настолько хорошо я знаю тему, чтобы вести аргументированный диспут, а чувства и эмоции проводника мне слишком понятны, и я ощущаю себя неловко оттого, что он ощущает себя неловко.
Бункер Анелевича. На мемориальной таблице - имена ("это, конечно, на самом деле не все имена - но сколько смогли восстановить"). Все памятники, мемориальные доски, вся территория вокруг - очень аккуратные, ухоженные, видно, что за этим следят. Кругом - уже новые жилые дома, обычные панельные многоэтажки. Старик с палочкой выгуливает мелкую болонку. Как хорошо, что они - живы.
... Богуслав рассказывает, что после войны не сразу решили восстанавливать город. Сначала был проект - оставить полностью все развалины, законсервировать их в таком виде, как памятник. А отстраиваться на новом месте. Но в итоге было принято другое решение.
... Последняя точка рассказа - площадь Умшлягплац. Здесь тоже стоит мемориал. "Отсюда было вывезено в лагеря смерти около 350 тысяч человек..." И - имена. Невозможно было разместить на памятнике 350 тысяч имен и фамилий. Поэтому поступили иначе - высекли все распространенные еврейские имена. На ветру мы читаем вслух, как поминальную книгу: "Абрам, Рахиль, Сара..."
Надписи на польском, английском, иврите. "Вы читаете на иврите?" - "Нет, не читаю. Читаю на английском, читаю на польском... на французском, если бы здесь было. На иврите - нет". Но мне почему-то досадно: ведь родным языком большинства этих людей был идиш, а не иврит.
... Вернулись обратно в старый город и расстались друзьями. Оказалось, что Богуслав - реконструктор :) принимает участие в реконструкциях Второй мировой войны в форме АК. Когда я рассказала, что я ролевик, мы трогательно пожали друг другу руки - еще бы, случайно встретились почти коллеги. Показал мне граффити на стене, сделанное реконструкторами: "вон там я изображен, в пятом ряду - но не очень похож". И правда, не опознала бы.
Потребовал прислать ссылку на мой жж, чтобы прочитать то, что я тут пишу про восстания и проч.
Я очень замерзла и устала, но, вернувшись домой, не сразу смогла говорить и не нашла ничего лучшего, кроме как снова уйти в одиночестве в старый город. Гулять было холодно, зашла в костел - и почти два часа сидела там. Наверное, пыталась молиться - за город, за всех погибших, за нас с Богуславом...
... А сегодня - бешеной собаке семь верст не крюк, - поэтому мы по этой ледяной погоде собрались в Варку - на родину Петра Высоцкого. Посмотрим на местные электрички и местную глубинку, а то без провинции - и страна не страна.
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
no subject
Date: 2015-01-12 06:42 am (UTC)Имена будут одинаково на идише и на иврите..
no subject
Date: 2015-01-12 06:43 am (UTC)no subject
Date: 2015-01-13 01:00 am (UTC)no subject
Date: 2015-01-12 07:01 am (UTC)Не отличила бы запись на идишь и на иврите: алфавит тот же, а прочесть не умею.
no subject
Date: 2015-01-12 07:11 am (UTC)А насчет количества имен - в Праге в Пинхасовой синагоге на стенах собрали и написали около 50 тысяч имен (кажется, примерно такая цифра). Все стены покрыты именами.
Но тут больше, и при всем желании все имена бы не поместились...
Отдельно обращает внимание, что в списке, кроме типических еврейских имен, есть и типично польские - вроде Владислав и подобные. Вероятно, у местных евреев были распространены и такие имена тоже.
no subject
Date: 2015-01-12 07:15 am (UTC)no subject
Date: 2015-01-12 07:17 am (UTC)no subject
Date: 2015-01-12 07:25 am (UTC)Я ему: да не говорите ерунды, была я много раз в Вильнюсе, никто там не за польскую, ни за русскую речь никого не избивает. Да и знаете ли, я сюда в Варшаву ехала, мне тоже говорили - мол, куда ты едешь, там за одно русское слово тебя убьют. Но вот же, я жива и даже никто ни малейшего недовольства мне не выразил.
А он: ну то вам кто-то говорил, это все ерунда, а вот мне про Вильнюс лично мои друзья рассказывали.
Прямо задумаешься, что это были за друзья :)))
И смех, и грех, право слово.
no subject
Date: 2015-01-12 07:30 am (UTC)У меня во френдах в ЖЖ польский толкинист, увы, давно уже здесь не пишет - так он даже сам в Вильно ездил, и сам узнал, как же фсё плохо. Вот так.
no subject
Date: 2015-01-12 09:42 am (UTC)no subject
Date: 2015-01-12 07:31 pm (UTC)no subject
Date: 2015-01-12 05:03 pm (UTC)no subject
Date: 2015-01-13 08:27 am (UTC)no subject
Date: 2015-01-12 10:38 am (UTC)no subject
Date: 2015-01-12 03:09 pm (UTC)no subject
Date: 2015-01-12 05:04 pm (UTC)no subject
Date: 2015-01-12 05:57 pm (UTC)Это не значит, что не тяжело - тяжело. И тебе тяжело же.
Но - спасибо.
no subject
Date: 2015-01-12 06:46 pm (UTC)Да, а город все-таки красивый, жратва - невероятно вкусная, а люди - живые. Это самое главное.
no subject
Date: 2015-01-13 01:07 am (UTC)В Освенциме (кажется, туда ездил брат со школьной экскурсией, не в Дахау) недалеко от выхода есть какой-то паб, куда их - несовершеннолетних - впустили без звука и даже наливали. 16летние израильтяне вышли из ворот с флагом Израиля и пением - похоже, это наши как раз устроили - гимна СССР:-). Боюсь, их просто никто бы не смог остановить. Так что у ларька с кебабами и вафлями, возможно, тоже есть своя функция - дать выдохнуть, дать понять, что этого ужаса больше нет. Не намеренно, пожалуй, но думаю, что многим помогает. Глянешь так - и понятно: гетто здесь больше нет, оно больше уже нигде невозможно.
Так что правильно, что там по-прежнему живут люди, что город выжил, чего бы про него ни планировали.
no subject
Date: 2015-01-13 05:39 am (UTC)И, конечно, Варшава и Сталинград - это не маленький поселок Орадур, где можно законсервировать развалины; город слишком большой, людям нужно где-то жить, куда-то возвращаться...
Но вот это да, ты самые главные правильные слова сказал - чтобы больше нигде невозможно. Сбудется ли? Человечество учится очень плохо :(
no subject
Date: 2015-01-13 05:43 pm (UTC)