"Восславят победителей сказанья..." (с)
Sep. 26th, 2007 08:03 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
raisadobkachЧто-то меня так зацепило, что испытываю настоятельную потребность высказаться и выслушать мнения. Под замком уже немного писала, теперь напишу подробнее.
И удивительно, насколько вдруг под совершенно другим и неожиданным углом воспринимаются известные со школьных лет исторические лица и события, когда натыкаешься вновь на них в зрелом возрасте.
В юности обычно с трогательным сочувствием думаешь о судьбе побежденных. И лишь с годами (не отменяя первой аксиомы) порою начинаешь понимать, каким тяжелым бременем в некоторых обстоятельствах может обернуться судьба победителя.
Все имена и события, разумеется, совершенно прозрачны, тем не менее – для придания истории некоего «квантора всеобщности» (а также, дабы избежать упреков в субъективности оценок и в приблизительности некоторых фактов) – буду пользоваться абстрактными именами и деталями. Назовем наших героев… как-нибудь… ну вот, например: жил-был Петя (не спрашивайте, почему именно Петя, все равно не отвечу).
Итак, жил-был Петя. Петя был, что называется, «крутой мужик». Крепкий, сильный, здоровый, закаленный. Спортсмен-экстремал, ооо… скалолаз, вот! Да, пусть будет скалолаз. Предположим, что с ранней юности Петя мечтал о покорении вершины Х., которую еще никто никогда не покорял. Долго готовился, тренировался, собрал лучшую команду, собрал снаряжение, добился финансирования своей экспедиции и уже стоял почти на старте – как вдруг приходит известие о том, что некто Миша уже только что влез на вершину Х. и на весь мир объявил о своей победе. Петя - мужик честолюбивый, и был он, после получения этого известия, ужасно возмущен – мол, как так, какой-то чувак без меня, Пети, посмел влезть на эту гору? Но наш Петя был не из тех, кто долго предается отчаянию – он немедленно вспомнил о том, что помимо горы Х. есть еще гора Y., на которую тоже все давно мечтают залезть. Не долго думая, Петя решил туда отправиться. Правда, небольшая трудность заключалась в том, что на гору Y. уже собрался лезть Вася (и стоял уже на старте). Это маленькое досадное недоразумение ни разу не смутило Петю. Петя отправил Васе телеграмму короткую и ясную, примерно такую: «Иду на вы» (что должно было, несомненно, означать: «Вызываю тебя, мужик, на честное мужское состязание») – и, не дождавшись официального ответа Васи, полез в гору. Вася от такого напора слегка обалдел, но тоже полез.
(Ну да, я пока еще пишу смешно и легкомысленно, но счастливого конца у этой истории не будет, так что приготовьте платочки).
Дальнейшие события показали, что команда Пети оказалась… чуточку более подготовленной, чуточку более дальновидной, чуточку более организованной, чуточку более практичной… да что там – в конце концов чуточку более удачливой! Петя выиграл состязание и с триумфом вместе со всей своей супер-мега-командой (живой и здоровой) вернулся домой, объявив на весь мир о своей победе. Команда Васи проиграла и погибла. Не сразу об этом стало известно.
Дома радостный Петя принимал поздравления и купался в лучах славы. Все его привечали, все на руках носили. Вдруг приходят земляки Васи и… плюют Пете в морду. И говорят, примерно как у Высоцкого в стихотворении: «если б ты там навеки остался – может наш бы обратно пришел». Петя был не из тех, кто утирается. Он ответил тоже в духе Высоцкого – «мне ответ подвернулся: «извините, что цел!» И грубовато, без сантиментов, пояснил свою позицию (это Вася был джентльмен, и земляки Васи – тоже джентльмены, а Петя был плебей и говорил тоже по-плебейски): «Да вы чего, мужики, совсем с дуба рухнули? Да я до вашего Васи и пальцем не дотронулся! Вася был крутой чувак, отличный спортсмен, соревновался честно, я сам его первый уважаю и дань памяти ему воздаю; но если десяток умных людей( включая меня) двадцать раз вашему Васе говорили, что его снаряжение для таких восхождений ни к черту не годится – то кто ж вашему Васе доктор?!» Вот так сказал, разругался и ушел. А Васины земляки обиделись и исключили Петю из каких-то там своих почетных рядов и вообще из рядов джентльменов.
И все было бы ничего: в конце концов Петя и вправду ни в чем не был виноват, и победа его была заслуженная, и весь мир это признал… да только, как выяснилось затем, Петина проблема заключалась в том, что был он мужик хоть и честолюбивый, но глубоко порядочный. От земляков Васи можно было отбрехаться – от собственной совести так легко отбрехаться не удалось. Он, Петя, конечно, хотел победить. Надеялся победить. Более того – был фактически уверен в том, что победит. Если бы случилось иначе, если бы Вася просто проиграл, то Петя первым бы пожал сопернику руку и снисходительно, с превосходством победителя, воздал бы должное Васиной доблести. Но того, что действительно получилось – Пете и в страшном сне привидеться не могло.
Петя не был ни сентиментальным, ни слишком склонным к рефлексии… а вот поди ж ты: было ему, Пете, ужасно хреново; и все свербело, и свербело, и свербело… Петя уж и памятник Васе за свои собственные средства распорядился поставить. И сбор средств для помощи семьям погибших организовал. И деньги в издание записок-дневников покойного вложил. И все ж никак не мог успокоиться. На долгие годы придавило мужика чувством этой призрачной вины. И не бился публично головой о стенку, ни кричал на каждой углу: «Я сволочь, я виноват». Сильный человек молча несет свое бремя. Петя по-прежнему лазил по вершинам. Иногда успешно, иногда – менее успешно. После каждой вершины писал статьи и книги. И еще годы спустя в каждой книге долго и подробно расписывал о том, что он не виноват в гибели Васи и как именно он не виноват в гибели Васи. И лишь между строк читалось иное: «Я виноват. Мне не искупить».
… Шли годы. Мир быстро и непоправимо менялся. Прогремела мировая война. Прогремела революция и гражданская война в России. Ничего уже не было прежним. Постепенно перестала волновать умы старая история, ученые расставили точки над «ё», и даже Васины земляки надулись, но махнули рукой…
…История милостиво вписала в свои анналы и победителей, и побежденных. Новые вершины волновали новых скалолазов. И только один Петя продолжал жить непрямо, неспокойно…
… Он изменился. С годами ожесточился, озлобился, перестал доверять людям. Ни деньги, ни слава, ни новые покоренные вершины не приносили желанного удовлетворения. Начались несчастья. Неопытный в коммерческий делах, попал в лапы финансового афериста, запутался в долгах, был объявлен банкротом. Жил в одиночестве. Разругался с прежними соратниками, с родней, с друзьями. Обвинил своих земляков в том, что они его предали. Продавал свои ордена и награды. Самолюбивый, познал обиду, клевету, унижения. Одни обвиняли Петю в том, что он гонится только за славой и рекордами, другие потихоньку шептались о его внебрачных связях и внебрачных детях, третьи втайне крутили пальцем у виска и утверждали, что у Пети совсем на старости лет поехала крыша.
Потом Петя нашел спонсора, заключил договор с неким Колей и на время снова воспрял духом. Все вместе они полезли на очередную вершину и – ура, снова победили. А потом Петя и Коля разругались, как два самолюбивых петуха. Как там первый начал и кто был прав, а кто виноват, - понять теперь совершенно невозможно; я и не буду. Коля обвинил Петю в том, что Петя похитил Колину славу. Петя обвинил Колю в том, что Коля похитил Петину славу. Петя и Коля стали смертельными врагами. На следующую вершину Коля полез уже сам, без Пети, со своей собственной вновь собранной командой. А Петя в одиночестве заперся у себя в доме и оттуда мрачно взирал на человечество.
… А потом пришло известие, что Коля вместе со всей своей командой попал в аварию. Со всего мира начали собираться скалолазы на выручку Коле. И вдруг – еще никто не успел толком ни опомниться, ни собраться – одним из первых, практически никому ничего не сообщив, рванул из дома Петя. Счет шел уже не на дни, а на часы. Петя торопился.
...Тот самый Петя, который в прежних своих походах рассчитывал каждую спичку, каждый сантиметр веревки, каждый сухарь, каждый метр пути; который превозносил достоинства идеальной организации и всячески предостерегал собратьев-скалолазов от неоправданного риска и бессмысленного геройства – этот же Петя сейчас за несколько часов ухитрился найти какой-то левый самолет, деньги, и нанять самолет вместе с экипажем. Самолет был приличный - но не проверенный, не переоборудованный, не подходящий для этой экспедиции, без подготовленного снаряжения. Экипаж был толковый, но не имеющий опыта подобных спасательных операций и не знакомый с требованиями аварийного скалолазания…
...Петя ОЧЕНЬ торопился. Когда он прилетел в промежуточный порт, ему сказали – туман, нельзя лететь. Остальные спасатели отложили полет. Петя сказал – мы летим. Через два часа он передал свое последнее радиосообщение: там-то, туда-то, на выручку Коли. Больше на связь Петя не выходил.
… По переданным координатам скалолазы разных стран отыскали Колю и его команду и вытащили их из задницы. И только после этого вдруг спохватились – а где же, собственно, Петя? Он же первым вылетел на помощь Коле, почему же его нигде нет? Слегка волновались и искали, но как-то вяло; были слишком уверены – уж Петя-то не пропадет. Петя - бессмертен. С Петей никогда ничего не делается. Залез, наверное, снова на какую-нибудь вершину, устроил там зимовку… что ему, привыкать, что ли?
… Петю не нашли ни через неделю, ни через месяц. Потом нашли обломок самолета. Через несколько месяцев – еще один. И, когда стало примерно понятно, что случилось с Петей – то даже у видавших виды скалолазов волосы встали дыбом…
… Потому что от Пети и его нанятого экипажа не осталось НИ-ЧЕ-ГО. Ни тел, ни костей, ни клочка одежды. «Ни камня, ни креста, ни дикого куста…» Самолет, видимо, потерпел крушение прямо над открытым морем. Никто никогда не узнал точно, что случилось с людьми: почему они попали в аварию, почему не подали никакого сигнала бедствия, погибли ли сразу или еще много часов барахтались в воде, пытались ли спастись… Мрачный погост – ледяная толща вод Баренцева моря – не оставил свидетелей.
… Тогда по всему миру скалолазы и не только скалолазы – вставали. И снимали шапки…
Интересно, что триумфальное победа Пети над Васей оставила более значительный след в истории, нежели его последний трагический подвиг. О первом обычно знает любой школьник. О втором – только те немногие, кто, как говорится, «в теме». А, поскольку сама тема сейчас уже явно далеко не так популярна, как еще двадцать-тридцать лет назад – то все эти события постепенно все глубже погружаются в пыльную папку с надписью «только для специалистов»…
… Но ТАМ, где вершится Суд, где нет ни прошлого, ни настоящего, ни будущего – там, возможно, рассудят по-иному.
И теперь хочу обратиться к вам с вопросами.
Первое – так все-таки виноват или не виноват Петя в гибели Васи? В общем-то, все современные данные исследователей сойдутся на мысли о том, что – нет, не виноват. При своем снаряжении у Васи и без Пети было реально мало шансов. Но кто (история не знает сослагательного наклонения) может взвесить нематериальные факторы? А может, если бы Вася с командой влезли на гору первыми и единственными, то на волне радостной эйфории они бы сумели добраться обратно? А может, если бы соперничество не подстегивало Васю, он бы действовал в некоторых случаях более продуманно? А может, если бы Петя его не подначил, Вася бы сам подумал о том, что его снаряжение не годится и вовремя повернул бы обратно?
Зря ли казнил себя столько лет Петя за жестокую гибель соперника, или все-таки не зря?
И, главное – искупил ли Петя своей трагической жертвой свою невольную вину?
С чем предстанет он перед Судом – с тем ли, что всю жизнь искал «подвигов и славы», или с тем, что погиб, отдав «душу свою за други своя»?..
И удивительно, насколько вдруг под совершенно другим и неожиданным углом воспринимаются известные со школьных лет исторические лица и события, когда натыкаешься вновь на них в зрелом возрасте.
В юности обычно с трогательным сочувствием думаешь о судьбе побежденных. И лишь с годами (не отменяя первой аксиомы) порою начинаешь понимать, каким тяжелым бременем в некоторых обстоятельствах может обернуться судьба победителя.
Все имена и события, разумеется, совершенно прозрачны, тем не менее – для придания истории некоего «квантора всеобщности» (а также, дабы избежать упреков в субъективности оценок и в приблизительности некоторых фактов) – буду пользоваться абстрактными именами и деталями. Назовем наших героев… как-нибудь… ну вот, например: жил-был Петя (не спрашивайте, почему именно Петя, все равно не отвечу).
Итак, жил-был Петя. Петя был, что называется, «крутой мужик». Крепкий, сильный, здоровый, закаленный. Спортсмен-экстремал, ооо… скалолаз, вот! Да, пусть будет скалолаз. Предположим, что с ранней юности Петя мечтал о покорении вершины Х., которую еще никто никогда не покорял. Долго готовился, тренировался, собрал лучшую команду, собрал снаряжение, добился финансирования своей экспедиции и уже стоял почти на старте – как вдруг приходит известие о том, что некто Миша уже только что влез на вершину Х. и на весь мир объявил о своей победе. Петя - мужик честолюбивый, и был он, после получения этого известия, ужасно возмущен – мол, как так, какой-то чувак без меня, Пети, посмел влезть на эту гору? Но наш Петя был не из тех, кто долго предается отчаянию – он немедленно вспомнил о том, что помимо горы Х. есть еще гора Y., на которую тоже все давно мечтают залезть. Не долго думая, Петя решил туда отправиться. Правда, небольшая трудность заключалась в том, что на гору Y. уже собрался лезть Вася (и стоял уже на старте). Это маленькое досадное недоразумение ни разу не смутило Петю. Петя отправил Васе телеграмму короткую и ясную, примерно такую: «Иду на вы» (что должно было, несомненно, означать: «Вызываю тебя, мужик, на честное мужское состязание») – и, не дождавшись официального ответа Васи, полез в гору. Вася от такого напора слегка обалдел, но тоже полез.
(Ну да, я пока еще пишу смешно и легкомысленно, но счастливого конца у этой истории не будет, так что приготовьте платочки).
Дальнейшие события показали, что команда Пети оказалась… чуточку более подготовленной, чуточку более дальновидной, чуточку более организованной, чуточку более практичной… да что там – в конце концов чуточку более удачливой! Петя выиграл состязание и с триумфом вместе со всей своей супер-мега-командой (живой и здоровой) вернулся домой, объявив на весь мир о своей победе. Команда Васи проиграла и погибла. Не сразу об этом стало известно.
Дома радостный Петя принимал поздравления и купался в лучах славы. Все его привечали, все на руках носили. Вдруг приходят земляки Васи и… плюют Пете в морду. И говорят, примерно как у Высоцкого в стихотворении: «если б ты там навеки остался – может наш бы обратно пришел». Петя был не из тех, кто утирается. Он ответил тоже в духе Высоцкого – «мне ответ подвернулся: «извините, что цел!» И грубовато, без сантиментов, пояснил свою позицию (это Вася был джентльмен, и земляки Васи – тоже джентльмены, а Петя был плебей и говорил тоже по-плебейски): «Да вы чего, мужики, совсем с дуба рухнули? Да я до вашего Васи и пальцем не дотронулся! Вася был крутой чувак, отличный спортсмен, соревновался честно, я сам его первый уважаю и дань памяти ему воздаю; но если десяток умных людей( включая меня) двадцать раз вашему Васе говорили, что его снаряжение для таких восхождений ни к черту не годится – то кто ж вашему Васе доктор?!» Вот так сказал, разругался и ушел. А Васины земляки обиделись и исключили Петю из каких-то там своих почетных рядов и вообще из рядов джентльменов.
И все было бы ничего: в конце концов Петя и вправду ни в чем не был виноват, и победа его была заслуженная, и весь мир это признал… да только, как выяснилось затем, Петина проблема заключалась в том, что был он мужик хоть и честолюбивый, но глубоко порядочный. От земляков Васи можно было отбрехаться – от собственной совести так легко отбрехаться не удалось. Он, Петя, конечно, хотел победить. Надеялся победить. Более того – был фактически уверен в том, что победит. Если бы случилось иначе, если бы Вася просто проиграл, то Петя первым бы пожал сопернику руку и снисходительно, с превосходством победителя, воздал бы должное Васиной доблести. Но того, что действительно получилось – Пете и в страшном сне привидеться не могло.
Петя не был ни сентиментальным, ни слишком склонным к рефлексии… а вот поди ж ты: было ему, Пете, ужасно хреново; и все свербело, и свербело, и свербело… Петя уж и памятник Васе за свои собственные средства распорядился поставить. И сбор средств для помощи семьям погибших организовал. И деньги в издание записок-дневников покойного вложил. И все ж никак не мог успокоиться. На долгие годы придавило мужика чувством этой призрачной вины. И не бился публично головой о стенку, ни кричал на каждой углу: «Я сволочь, я виноват». Сильный человек молча несет свое бремя. Петя по-прежнему лазил по вершинам. Иногда успешно, иногда – менее успешно. После каждой вершины писал статьи и книги. И еще годы спустя в каждой книге долго и подробно расписывал о том, что он не виноват в гибели Васи и как именно он не виноват в гибели Васи. И лишь между строк читалось иное: «Я виноват. Мне не искупить».
… Шли годы. Мир быстро и непоправимо менялся. Прогремела мировая война. Прогремела революция и гражданская война в России. Ничего уже не было прежним. Постепенно перестала волновать умы старая история, ученые расставили точки над «ё», и даже Васины земляки надулись, но махнули рукой…
…История милостиво вписала в свои анналы и победителей, и побежденных. Новые вершины волновали новых скалолазов. И только один Петя продолжал жить непрямо, неспокойно…
… Он изменился. С годами ожесточился, озлобился, перестал доверять людям. Ни деньги, ни слава, ни новые покоренные вершины не приносили желанного удовлетворения. Начались несчастья. Неопытный в коммерческий делах, попал в лапы финансового афериста, запутался в долгах, был объявлен банкротом. Жил в одиночестве. Разругался с прежними соратниками, с родней, с друзьями. Обвинил своих земляков в том, что они его предали. Продавал свои ордена и награды. Самолюбивый, познал обиду, клевету, унижения. Одни обвиняли Петю в том, что он гонится только за славой и рекордами, другие потихоньку шептались о его внебрачных связях и внебрачных детях, третьи втайне крутили пальцем у виска и утверждали, что у Пети совсем на старости лет поехала крыша.
Потом Петя нашел спонсора, заключил договор с неким Колей и на время снова воспрял духом. Все вместе они полезли на очередную вершину и – ура, снова победили. А потом Петя и Коля разругались, как два самолюбивых петуха. Как там первый начал и кто был прав, а кто виноват, - понять теперь совершенно невозможно; я и не буду. Коля обвинил Петю в том, что Петя похитил Колину славу. Петя обвинил Колю в том, что Коля похитил Петину славу. Петя и Коля стали смертельными врагами. На следующую вершину Коля полез уже сам, без Пети, со своей собственной вновь собранной командой. А Петя в одиночестве заперся у себя в доме и оттуда мрачно взирал на человечество.
… А потом пришло известие, что Коля вместе со всей своей командой попал в аварию. Со всего мира начали собираться скалолазы на выручку Коле. И вдруг – еще никто не успел толком ни опомниться, ни собраться – одним из первых, практически никому ничего не сообщив, рванул из дома Петя. Счет шел уже не на дни, а на часы. Петя торопился.
...Тот самый Петя, который в прежних своих походах рассчитывал каждую спичку, каждый сантиметр веревки, каждый сухарь, каждый метр пути; который превозносил достоинства идеальной организации и всячески предостерегал собратьев-скалолазов от неоправданного риска и бессмысленного геройства – этот же Петя сейчас за несколько часов ухитрился найти какой-то левый самолет, деньги, и нанять самолет вместе с экипажем. Самолет был приличный - но не проверенный, не переоборудованный, не подходящий для этой экспедиции, без подготовленного снаряжения. Экипаж был толковый, но не имеющий опыта подобных спасательных операций и не знакомый с требованиями аварийного скалолазания…
...Петя ОЧЕНЬ торопился. Когда он прилетел в промежуточный порт, ему сказали – туман, нельзя лететь. Остальные спасатели отложили полет. Петя сказал – мы летим. Через два часа он передал свое последнее радиосообщение: там-то, туда-то, на выручку Коли. Больше на связь Петя не выходил.
… По переданным координатам скалолазы разных стран отыскали Колю и его команду и вытащили их из задницы. И только после этого вдруг спохватились – а где же, собственно, Петя? Он же первым вылетел на помощь Коле, почему же его нигде нет? Слегка волновались и искали, но как-то вяло; были слишком уверены – уж Петя-то не пропадет. Петя - бессмертен. С Петей никогда ничего не делается. Залез, наверное, снова на какую-нибудь вершину, устроил там зимовку… что ему, привыкать, что ли?
… Петю не нашли ни через неделю, ни через месяц. Потом нашли обломок самолета. Через несколько месяцев – еще один. И, когда стало примерно понятно, что случилось с Петей – то даже у видавших виды скалолазов волосы встали дыбом…
… Потому что от Пети и его нанятого экипажа не осталось НИ-ЧЕ-ГО. Ни тел, ни костей, ни клочка одежды. «Ни камня, ни креста, ни дикого куста…» Самолет, видимо, потерпел крушение прямо над открытым морем. Никто никогда не узнал точно, что случилось с людьми: почему они попали в аварию, почему не подали никакого сигнала бедствия, погибли ли сразу или еще много часов барахтались в воде, пытались ли спастись… Мрачный погост – ледяная толща вод Баренцева моря – не оставил свидетелей.
… Тогда по всему миру скалолазы и не только скалолазы – вставали. И снимали шапки…
Интересно, что триумфальное победа Пети над Васей оставила более значительный след в истории, нежели его последний трагический подвиг. О первом обычно знает любой школьник. О втором – только те немногие, кто, как говорится, «в теме». А, поскольку сама тема сейчас уже явно далеко не так популярна, как еще двадцать-тридцать лет назад – то все эти события постепенно все глубже погружаются в пыльную папку с надписью «только для специалистов»…
… Но ТАМ, где вершится Суд, где нет ни прошлого, ни настоящего, ни будущего – там, возможно, рассудят по-иному.
И теперь хочу обратиться к вам с вопросами.
Первое – так все-таки виноват или не виноват Петя в гибели Васи? В общем-то, все современные данные исследователей сойдутся на мысли о том, что – нет, не виноват. При своем снаряжении у Васи и без Пети было реально мало шансов. Но кто (история не знает сослагательного наклонения) может взвесить нематериальные факторы? А может, если бы Вася с командой влезли на гору первыми и единственными, то на волне радостной эйфории они бы сумели добраться обратно? А может, если бы соперничество не подстегивало Васю, он бы действовал в некоторых случаях более продуманно? А может, если бы Петя его не подначил, Вася бы сам подумал о том, что его снаряжение не годится и вовремя повернул бы обратно?
Зря ли казнил себя столько лет Петя за жестокую гибель соперника, или все-таки не зря?
И, главное – искупил ли Петя своей трагической жертвой свою невольную вину?
С чем предстанет он перед Судом – с тем ли, что всю жизнь искал «подвигов и славы», или с тем, что погиб, отдав «душу свою за други своя»?..
