Съездили, как собирались, в Шлиссельбург...

очень устали, потому что почти целый день провели в крепости, а уже после возвращения в город Женя решил, что я должна физически развиваться и заставил меня пройти пешком от Гостиного двора до нашего дома на Петроградской стороне.
В крепости работают обе тюремные экспозиции - секретный дом и новая народовольческая тюрьма (но в новой тюрьме - только первый этаж). Плюс на удивление внятный, осмысленный военный мемориал. Плюс хождение по стенам и прочие удовольствия.
Некоторое ворчание по поводу "развития российского туризма": вот я, российский турист, приехала смотреть свою страну. И я бы хотела по правде говоря немного больше комфорта, привычного в других странах. Почему во всей огромной крепости, в которой любознательный турист проводит не час и не два, нет нормального чистого туалета? (одно заведение - несколько более приличного вида, с надписью "туалет" - закрыто, две грязные будочки со сломанными замками стоят позади новой тюрьмы). Почему нельзя в самой крепости продавать воду? С собой мы, конечно, имели питье, но оно нагревается, а хотелось бы холодненького. Я бы не хотела, чтобы в крепости-тюрьме устраивали рестораны и другие увеселительные заведения, но вот продажа просто воды была бы очень уместна. Почему нет никакого книжного ларька?
Наконец, этот несчастный катер, который возит с берега на берег, дышит на ладан, один при нас сломался и отказался перевозить туристов обратно в город, скопилась громадная очередь, люди стали шутить - мол, вот оно как, тюрьму-то посещать - потом и обратно не выпустят.
Грустное впечатление производит также сам Шлиссельбург - заброшенный, неухоженный.

... При мне здоровый мужик гопнического вида прыгает на Яблоню Фроленко и обтрясает с нее яблочки - мелкие, зеленовато-желтые. И радостно пихает в рот. Я не выдержала:
- Послушайте, - говорю, - не делайте так. Это дерево - память о казненных людях и вообще память, оно тут не просто так растет. (и показываю ему мемориальные доски вокруг).
- А, - говорит, - так это Сашка Ульянов. Он в царя стрелял.
- Нет, послушайте. Ни в какого царя он не стрелял. Они собирались организовать покушение на Александра III, но не успели и были арестованы...
- Ну, хотел стрелять (при этом мужик выразительно показывает пальцем вверх - мол, в царя же).

... Я потом думаю: может, зря я на него наехала. Ну, трясет яблоки. Но ведь это дерево посажено живыми во имя жизни, ради жизни. Удивительный человек, осужденный на смерть и помилованный медленной смертью, выживший вопреки, посадил здесь это дерево - которое пережило все войны, революции, падение нескольких режимов - и все еще живо и плодоносит. Ради жизни, ради того, чтобы вот эти туристы были живы, рвали яблоки и говорили всякую безграмотную фигню. Да, наверное так и правильно... и я тоже беру это маленькое, кислое яблоко...

Потом, когда кладу цветы к яблоне и к расположенной рядом мемориальной доске Лукасинского, в какой-то момент обнаруживаю, что кому-то уже объясняю, кто, что и почему. Слово за слово, история цепляется за историю, человек за человека - и вот я уже собрала вокруг себя маленькую толпу восторженных слушателей (хорошо, что администрация здесь не пресекает такие самодеятельные экскурсии).
- ой, женщина, вы так интересно рассказываете! А откуда вы все это знаете?
- Ну... читала.
- Ой, а можно задать вам вопрос?
- Да, конечно. Если знаю - постараюсь ответить.
- А вот эти серьги вас в ушах - это лазурит, да?..

(Шутки шутками - но кое-кто все-таки явно проникся).