«Во время моего последнего свидания с Мошинским в Житомире (25 декабря 1825 года – РД)… мы с ним условились, что в случае начала действий я извещу его о том посредством письма, и что число, которое я назначу, как день моего предполагаемого приезда, и будет именно днем выступления…» - из письма Сергея Муравьева Императору, ВД, том 4 – это самое начало следствия.
А вот о том же самом, но уже самый конец следственной драмы, май 1826 года – и уже все решено…
«Сведав в Житомире о происшествии 14-го декабря в Петербурге, хотя не со всеми подробностями, но заключая из слышанного мною, что дела Общества плохи, я решился воспользоваться находящимся сим мнением у меня (письмом Бестужева об истреблении Цесаревича Константина – то самое письмо, которое на самом деле не доехало до Гродецкого – РД), с тем чтобы вовлечь поляков в такой поступок, после коего им оставалось бы только возмутиться. Будучи у Гр.Мошинского, я ему говорил, что хотя общество Польское и обещало, в случае возмущения в России, не выпускать Великого Князя из Варшавы, но Обществу нашему вернее, кажется, лишить его жизни, и что я имею на сей счет бумагу, которую прошу его сообщить в Директорию их общества, на сие мое предложение Гр.Мошинский, не дав мне никакого ответа, сказал только, что он никак не смеет принять писанного мнения, ибо это против законов их Общества, и тем разговор наш кончился…» (показания Сергея Муравьева, ВД том 4)
( Показания Мошинского об этой встрече я вынуждена пересказать с помощью цитаты из монографии Ольшанского – так как добраться до архивного дела мне, видимо, в ближайшее время не судьба... )
… О Мошинском вспоминают, как об очень добром человеке. Имея деньги, он не отказывал никому: помогал ссыльным, местным, русским, полякам. Организовал в Тобольске библиотеку, оркестр – которым руководил одно время известный композитор Алябьев (высланный в Тобольск – на свою же собственную родину – за непредумышленное уголовное преступление), а затем ссыльный Волицкий – в общем, ссыльный Мошинский оставил по себе в Тобольске исключительно добрую память.
… И вот тут, в ссылке в Тобольске, началась личная драма Мошинского, о которой сохранилось некоторое количество свидетельств…
Продолжение: http://naiwen.livejournal.com/1121564.html
А вот о том же самом, но уже самый конец следственной драмы, май 1826 года – и уже все решено…
«Сведав в Житомире о происшествии 14-го декабря в Петербурге, хотя не со всеми подробностями, но заключая из слышанного мною, что дела Общества плохи, я решился воспользоваться находящимся сим мнением у меня (письмом Бестужева об истреблении Цесаревича Константина – то самое письмо, которое на самом деле не доехало до Гродецкого – РД), с тем чтобы вовлечь поляков в такой поступок, после коего им оставалось бы только возмутиться. Будучи у Гр.Мошинского, я ему говорил, что хотя общество Польское и обещало, в случае возмущения в России, не выпускать Великого Князя из Варшавы, но Обществу нашему вернее, кажется, лишить его жизни, и что я имею на сей счет бумагу, которую прошу его сообщить в Директорию их общества, на сие мое предложение Гр.Мошинский, не дав мне никакого ответа, сказал только, что он никак не смеет принять писанного мнения, ибо это против законов их Общества, и тем разговор наш кончился…» (показания Сергея Муравьева, ВД том 4)
( Показания Мошинского об этой встрече я вынуждена пересказать с помощью цитаты из монографии Ольшанского – так как добраться до архивного дела мне, видимо, в ближайшее время не судьба... )
… О Мошинском вспоминают, как об очень добром человеке. Имея деньги, он не отказывал никому: помогал ссыльным, местным, русским, полякам. Организовал в Тобольске библиотеку, оркестр – которым руководил одно время известный композитор Алябьев (высланный в Тобольск – на свою же собственную родину – за непредумышленное уголовное преступление), а затем ссыльный Волицкий – в общем, ссыльный Мошинский оставил по себе в Тобольске исключительно добрую память.
… И вот тут, в ссылке в Тобольске, началась личная драма Мошинского, о которой сохранилось некоторое количество свидетельств…
Продолжение: http://naiwen.livejournal.com/1121564.html