raisadobkach | Мемуары графа Олизара, часть 2, глава 4 (продолжение)

следующий кусочек - продолжение 4 главы мемуаров Олизара. Тут опять-таки все нужно долго и тщательно комментировать: людей - французский инженер Потье, семейство Бларамберг, Александр Потоцкий, будущий дипломат фон Бруннов, Стемпковский - все это люди известные и небезынтересные, потом все крымские топонимы, которые сохранились и которые Олизар передает кое-где не вполне правильно. В общем, тут дофига работы.

Итак, страдающий Олизар поехал в Одессу, а затем вместе с семейством графа Воронцова в Крым.

***

Но возвращаюсь к нашей высадке в Ласпи - владению русского генерала корпуса дорог и мостов, француза Потье, одного из шести офицеров парижской политехнической школы, которых Наполеон прислал императору Александру для введения подобного института в России.

Было нас с семьей графа Воронцова, гостями и слугами около тридцати человек; графиню сопровождали в путешествии девица Бларемберг и служанка, мы взяли у них сколько смогли пакетов и дамских сундуков и отправили их вверх по очень крутой горе в двухколесной двуколке со скрипящими несмазанными осями, так называемой орбе в татарском языке, которую тянут двумя волами, а мы все с графом во главе пошли пешком, волоча сами свои дорожные мешки.
Два бедных крестьянских домика были нашим опорным пунктом, нужно было с вероятностью подождать 24 часа, чтобы посланный нами татарин дал знать ближайшей власти о месте, где высадился генерал-губернатор этого края, чтобы прислали сорок лошадей с седлами для нас и под наш груз. Однако в этих домиках жила также французская семья господина Компера, арендатора генерала Потье. Гостеприимство этих господ по отношению к набившемуся в их дом почтенному обществу было несравненным, они немедленно переместились в какое-то гумно, оставив нас обладателями своих домиков. Вечером нам была подана картофельная каша на молоке; графиня, возле которой я сидел, говорит мне тихо по-польски: «Эта госпожа, должно быть, имеет польскую кухарку»; каково же было наше удивление и также удовольствие, когда госпожа Компер на чистейшем польском языке ответила графине: «Госпожа, я сама полька».
Говорят, что нужно много соли съесть, чтобы узнать человека, а нам немного каши позволило узнать соотечественницу.

Назавтра было добыто нужное количество сельских лошадей для нашей пешей кавалерии, и мы кто как мог усевшись в седла, пустились за проводником в дальнейшую дорогу горами, над морем, через Ялту до Урзуфа, во владения графа Воронцова, где был тогда единственный после князя Ришелье на всем южном крымском берегу жилой дом, который граф вместе со всей недвижимостью приобрел у адъютанта своего предшественника, поляка Стемпковского, которому Ришелье даровал эту собственность, покидая Одессу и возвращаясь на должность министра во Франции.
Многих подробностей этого путешествия я не сохранил в памяти, кроме того, что мы были в очень многочисленном и приятном обществе. В то время я ближе познакомился с Александром Потоцким, первенцем Щенсного и гречанки, владельцем Умани, с которым после революции 1830 года с ее героизмом, потерями и эмиграцией я сохранил теснейшие и самые дружеские отношения. Во время пребывания нашего в Урзуфе я принял в своем жилище и уложил на сене, ибо другой кровати не было, секретаря Воронцова (до его заграничных экспедиций) курляндца барона фон Брунова, который через несколько лет потом сделал выдающуюся карьеру; он был одним из самых активных дипломатов на лондонских конференциях; при создании бельгийского королевства, а потом остался постоянным московским послом в Лондоне. Позднее и другие высокие московские фигуры, как гр.Фредерик Пален, сын известного генерал-губернатора при императоре Павле и молодой Сенявин, позднее товарищ министра внутренних дел, были участниками этого путешествия и сохранили у меня навсегда приятное впечатление.

Адмирал Грейг * (* Грейг, англичанин на русской службе – примечание мемуариста) начальник тогдашнего русского черноморского флота, был в большой дружбе с Воронцовым, а совершая ежегодные маневры эскадры в Крымском заливе, был очень рад в этом году продемонстрировать свои умения перед этим достойным мужем. Поэтому мы не раз были приглашены на эти морские забавы, которые для глаз были чрезвычайно красочными, ибо русский флот, так же как и сухопутное войско, обучался в утонченной муштре. Шестнадцать линейных судов, составляющих эскадру, от самого большого до самого малого, плывущих свободно под полными парусами в разных направлениях, по данному сигналу так выстроились в один ряд, что мы с палубы адмиральского судна видели лишь одно судно и одну мачту. Удивительно мне записывать эти воспомитания сегодня в 1855 г. в Дрездене, когда битва Запада с Севером этих самых судов и у этих самых берегов происходит столь жарко.

В целом о своем пребывании в Крыму, случайно приобретенной там собственности у подножия горы Аюдаг, о занятиях плантатора, отшельничестве, горестях и развлечениях я должен поведать, что это был последнее открытое безумие моей романтичной молодости. Быть может, для выносливости моего характера было бы лучше, чтобы я держался своего первоначального плана и отбыл путешествовать на Восток, но поехав однажды верхом к своему знакомому Бороздину, живущего в Кучук Ламбате и приверженного там турецким обычаям, я увидел в декабре несколько кустов буйного шиповника, повторно цветущего в месте, именуемом Артек, и спросил невольно сопровождающего меня татарина, кому бы этот дикий участок земли у берега моря мог принадлежать и можно ли его приобрести? Он мне ответил, что завтра разузнает об этом. И вот на следующий день мой переводчик Али с довольной миной доносит, что присмотренный мною участок не используется, это лишь дикие скалы, пространство площадью около одного морга, чудесно украшенное дикими деревьями и зарослями, и он добыл для меня это наследство у собственника, татарина из деревни Партенис за… два рубля серебром! Удивленный, я вначале возмутился, так как не давал ему вовсе поручения на эту покупку. Но позднее я не смог преодолеть искушения покупки земельной собственности за такую жалкую цену, за которую я не приобрел бы ничего даже на луне, если бы вдруг до нее добрался.

(продолжение следует)