![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
raisadobkach"... В Кейданы мы прибыли при наступлении темноты. Долго пришлось мне составлять и переписывать донесение о нашей встрече с мятежниками, так что я лег спать довольно поздно. На рассвете меня разбудил барабан; били тревогу. Было грязно, пасмурно, падал частыми, большими хлопьями снег. Части отряда быстро собрались и заняли назначенные им места; полковник, сопровождаемый мною, объехал войска; допросил казака, поднявшего тревогу; казак, видимо, с сильного похмелья, объяснил, что он отстал накануне от отряда и, подъезжая на рассвете к Кейданам, увидел идущую к местечку большую партию мятежников, сделал выстрел, на аванпостах произошла тревога, которую подхватили в самом местечке. Были посланы конные разъезды в окрестности... Однако нигде, ниоткуда не видно и не слышно было неприятеля. Истина обнаружилась потом. Казак обрел где-то в повстанческом скарбе бутылку рома, выпил ее, охмелел и, отстав от отряда, заночевал в поле недалеко от Кейдан. Утром с тяжелой от похмелья головой он приближался к местечку и принял мелькавшую между хлопьями снега городьбу за наступавших повстанцев. Рассказывали, что за эту тревогу, обеспокоившую усталый отряд, атаманы-молодцы (так донские казаки называют друг друга - примечание мемуариста) разделались с виновным по своему - ременными поводьями".
