raisadobkach (![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
raisadobkach) wrote2015-05-16 07:02 pm
raisadobkach) wrote2015-05-16 07:02 pm
Entry tags:
История одной песни: "A my nie chcemy uciekać stąd..." ("А мы не хотим убегать отсюда...")
Слова Яцека Качмарского, музыка и исполнение - Пшемыслав Гинтровский.
Самый известный клип с этой песней начинается с кадров телеобращения Войцеха Ярузельского, объявляющего о введении с 13 декабря 1981 года чрезвычайного военного положения в Польше. Использованы кадры хроники военного положения и борьбы "Солидарности".
Однако первоначальный повод к написанию этих стихов был другой. Стихотворение было написано Качмарским по следам трагического события - пожара в психиатрической больнице в местечке Верхняя Группа. Пожар случился в ночь с 31 октября на 1 ноября 1980 года. В бывшем монастырском здании, на втором и третьем этажах, находилось, по разным данным, от 300 до 400 пациентов (319 по официальным данным). В основном это были тяжелые хронические больные, не имевшие семьи и близких. Непосредственной причиной пожара стала поломка дымохода. В результате многочисленных нарушений правил противопожарной безопасности, неорганизованных действий, медлительности местных коммунистических властей, не желавших афишировать трагедию - в пожаре погибло около 55 пациентов, а 26 получили тяжелые ожоги.
1 ноября на место трагедии прибыли вице-премьер Генрих Кисель и вице-министр здравоохранения. Было начато расследование в отношении дирекции больницы, однако дело было закрыто на основании амнистии 1984 года. Большинство погибших пациентов похоронено на больничном кладбище.
"Многие из пациентов было постоянно привязанны к кроватям, двери не имели ручек, а окна некоторое время раньше были заколочены гвоздями. ...спасательная акция велась хаотически и неквалифицированно, часть пожарных была просто пьяна. Коммунистические власти не хотели допустить распространения известий о числе жертв, потому в официальном сообщении написали лишь, что "в результате самоотверженной работы людей и исправно организованной спасательной операции" смогли спасти 266 человек. Свидетели говорят, что когда пламя угасло и вошли в одну из комнат, там нашли 26 обугленных тел. Часть пациентов, лежащих недалеко дверей, пробовала убегать. Некоторые не смогли встать из кроватей, хоть металлические рамы выгнулись от жары. Неподтвержденные слухи говорят также о том, что часть больных, которые смогли выбраться из здания, могла замерзнуть в окрестном парке на сильном морозе, который господствовал в ту ночь..." (из последующего расследования)
... Позже Гинтровский написал музыку на слова Качмарского. Текст песни был переосмыслен в связи с новыми событиями.
До введения военного положения, в 1979-1981-ом Гинтровский выступал на сцене вместе с Яцеком Качмарским и Збигневом Лапинским (фортепиано). Их "Mury" ("Стены"), сложенная на основе песни "L'Estaca" каталонского барда Луиса Льяха и исполненная впервые в битком набитом маленьком зале на сто человек, быстро стала неофициальным гимном "Солидарности". Гинтровский этому успеху относился критически: "они не слышат конца песни; там говорится о том, как быстро стены вырастают вновь".
Введение военного положения застало друзей по разные стороны границы: Качмарский в тот момент находился во Франции и вернуться в Польшу уже не мог. Гинтровский сделался невыездным (хотя была договоренность о концертах для французских профсоюзов и записи на той же студии, где писался Высоцкий). Не желая мирится со своим положением, он организовывал подпольные концерты на квартирах, в церквях, архиепископском музее в Варшаве. Его приходила слушать университетская молодежь, активисты демократического, правозащитного, профсоюзного движения. Много лет спустя, рассказывая о диссидентских приключениях, Гинтровский отказывался выставлять их в героическом свете: "Мое положение было вполне комфортно. Город задыхался от ярости и беспомощности, я же выплескивал эти эмоции в песнях".
***
Оригинальный текст Качмарского: http://www.kaczmarski.art.pl/tworczosc/wiersze_alfabetycznie/kaczmarskiego/a/a_my_nie_chcemy.php
Подстрочный перевод:
Охвачен пламенем наш большой дом,
По коридору вьётся дым,
Вокруг глубокая, чёрная ночь,
Из подвалов бегут горящие крысы.
Кричу в окно, вжимая лоб в стекло,
Глотком воздуха пробивая жар;
Видящий меня принимает меня за сумасшедшего и кричит:
«Придурок, что ещё тебе приснилось?»
А я хватаюсь за раскалённую добела решётку,
Я вижу в окне своё лицо, перекошенное от проклятий,
А рядом сосед с любопытством смотрит,
Как на нём горит смирительная рубашка.
В замочной скважине дым, а двери здесь без ручек,
На вспотевшей стене лопается штукатурка,
Я просовываю язык в раскалённый замок,
А за моей спиной кто-то смеётся, как помешанный
Но большинство продолжает спать, улыбаясь сквозь сон
А кто проснулся – не верит в пробуждение
В переполненных залах крик лишён эха,
На решетках кроватей молчит ужас.
Привязанные дымом матрасы
Пересказывают историю своей жизни,
Под нашими ногами тлеет пол,
Дождь красных искр оседает на наших головах
Дым всё гуще, вдруг ворвался кто-то чужой,
А мы забились в самый дальний угол.
Он кричит: «Выход там, чёрт бы вас побрал!»,
А мы не хотим убегать отсюда!
А мы не хотим убегать отсюда! –
Кричим мы в безумии бешенства и покорности.
Огнём охвачен наш большой дом —
Дом для нервно- и душевнобольных!
***
Вот другое исполнение Гинтровским той же песни:
Еще раз прозвучала эта песня в фильме "Последний звонок" ("Ostatni dzwonek", поет Яцек Вуйчицкий).
Фильм 1989 года (уже на излете социалистической эпохи) рассказывает про старшеклассника, который был исключен из лицея в Гданьске за распространение листовок и переведен в провинциальную школу, где ему пришлось завоевывать расположение одноклассников.
Песня популярна и сейчас, вот некоторые из современных исполнений:
Другие записии из цикла "История одной песни": http://naiwen.livejournal.com/998607.html
Самый известный клип с этой песней начинается с кадров телеобращения Войцеха Ярузельского, объявляющего о введении с 13 декабря 1981 года чрезвычайного военного положения в Польше. Использованы кадры хроники военного положения и борьбы "Солидарности".
Однако первоначальный повод к написанию этих стихов был другой. Стихотворение было написано Качмарским по следам трагического события - пожара в психиатрической больнице в местечке Верхняя Группа. Пожар случился в ночь с 31 октября на 1 ноября 1980 года. В бывшем монастырском здании, на втором и третьем этажах, находилось, по разным данным, от 300 до 400 пациентов (319 по официальным данным). В основном это были тяжелые хронические больные, не имевшие семьи и близких. Непосредственной причиной пожара стала поломка дымохода. В результате многочисленных нарушений правил противопожарной безопасности, неорганизованных действий, медлительности местных коммунистических властей, не желавших афишировать трагедию - в пожаре погибло около 55 пациентов, а 26 получили тяжелые ожоги.
1 ноября на место трагедии прибыли вице-премьер Генрих Кисель и вице-министр здравоохранения. Было начато расследование в отношении дирекции больницы, однако дело было закрыто на основании амнистии 1984 года. Большинство погибших пациентов похоронено на больничном кладбище.
"Многие из пациентов было постоянно привязанны к кроватям, двери не имели ручек, а окна некоторое время раньше были заколочены гвоздями. ...спасательная акция велась хаотически и неквалифицированно, часть пожарных была просто пьяна. Коммунистические власти не хотели допустить распространения известий о числе жертв, потому в официальном сообщении написали лишь, что "в результате самоотверженной работы людей и исправно организованной спасательной операции" смогли спасти 266 человек. Свидетели говорят, что когда пламя угасло и вошли в одну из комнат, там нашли 26 обугленных тел. Часть пациентов, лежащих недалеко дверей, пробовала убегать. Некоторые не смогли встать из кроватей, хоть металлические рамы выгнулись от жары. Неподтвержденные слухи говорят также о том, что часть больных, которые смогли выбраться из здания, могла замерзнуть в окрестном парке на сильном морозе, который господствовал в ту ночь..." (из последующего расследования)
... Позже Гинтровский написал музыку на слова Качмарского. Текст песни был переосмыслен в связи с новыми событиями.
До введения военного положения, в 1979-1981-ом Гинтровский выступал на сцене вместе с Яцеком Качмарским и Збигневом Лапинским (фортепиано). Их "Mury" ("Стены"), сложенная на основе песни "L'Estaca" каталонского барда Луиса Льяха и исполненная впервые в битком набитом маленьком зале на сто человек, быстро стала неофициальным гимном "Солидарности". Гинтровский этому успеху относился критически: "они не слышат конца песни; там говорится о том, как быстро стены вырастают вновь".
Введение военного положения застало друзей по разные стороны границы: Качмарский в тот момент находился во Франции и вернуться в Польшу уже не мог. Гинтровский сделался невыездным (хотя была договоренность о концертах для французских профсоюзов и записи на той же студии, где писался Высоцкий). Не желая мирится со своим положением, он организовывал подпольные концерты на квартирах, в церквях, архиепископском музее в Варшаве. Его приходила слушать университетская молодежь, активисты демократического, правозащитного, профсоюзного движения. Много лет спустя, рассказывая о диссидентских приключениях, Гинтровский отказывался выставлять их в героическом свете: "Мое положение было вполне комфортно. Город задыхался от ярости и беспомощности, я же выплескивал эти эмоции в песнях".
***
Оригинальный текст Качмарского: http://www.kaczmarski.art.pl/tworczosc/wiersze_alfabetycznie/kaczmarskiego/a/a_my_nie_chcemy.php
Подстрочный перевод:
Охвачен пламенем наш большой дом,
По коридору вьётся дым,
Вокруг глубокая, чёрная ночь,
Из подвалов бегут горящие крысы.
Кричу в окно, вжимая лоб в стекло,
Глотком воздуха пробивая жар;
Видящий меня принимает меня за сумасшедшего и кричит:
«Придурок, что ещё тебе приснилось?»
А я хватаюсь за раскалённую добела решётку,
Я вижу в окне своё лицо, перекошенное от проклятий,
А рядом сосед с любопытством смотрит,
Как на нём горит смирительная рубашка.
В замочной скважине дым, а двери здесь без ручек,
На вспотевшей стене лопается штукатурка,
Я просовываю язык в раскалённый замок,
А за моей спиной кто-то смеётся, как помешанный
Но большинство продолжает спать, улыбаясь сквозь сон
А кто проснулся – не верит в пробуждение
В переполненных залах крик лишён эха,
На решетках кроватей молчит ужас.
Привязанные дымом матрасы
Пересказывают историю своей жизни,
Под нашими ногами тлеет пол,
Дождь красных искр оседает на наших головах
Дым всё гуще, вдруг ворвался кто-то чужой,
А мы забились в самый дальний угол.
Он кричит: «Выход там, чёрт бы вас побрал!»,
А мы не хотим убегать отсюда!
А мы не хотим убегать отсюда! –
Кричим мы в безумии бешенства и покорности.
Огнём охвачен наш большой дом —
Дом для нервно- и душевнобольных!
***
Вот другое исполнение Гинтровским той же песни:
Еще раз прозвучала эта песня в фильме "Последний звонок" ("Ostatni dzwonek", поет Яцек Вуйчицкий).
Фильм 1989 года (уже на излете социалистической эпохи) рассказывает про старшеклассника, который был исключен из лицея в Гданьске за распространение листовок и переведен в провинциальную школу, где ему пришлось завоевывать расположение одноклассников.
Песня популярна и сейчас, вот некоторые из современных исполнений:
Другие записии из цикла "История одной песни": http://naiwen.livejournal.com/998607.html
no subject
no subject
А насчет того, связано ли польское mur (стена) с русским замуровать, я не знаю, это должны подсказать лингвисты. Кажется, что связь должна быть, но может быть это доморощенная этимология. По-французски тоже mur - стена, и вероятно это пришло из латыни.
Вообще я часто говорю (в том числе в связи с расплодившимися в последнее время глупыми разговорами о том, полноценный ли украинский язык и подобными), что русскому человеку очень полезно хотя бы на каком-то уровне освоить хотя бы один родственный славянский язык. Потому что это, неожиданно, дает массу возможностей узнать больше о родном языке. Корневая база - примерно на 80% общая, а дальше могут быть безумно интересные вещи - как эволюционуют общие корни, где, в какой точке, расходятся смыслы. Если учишься просто читать, еще не имея большого словарного запаса, то чтение превращается в занимательный ребус на тему "догадайся, что бы это значило", очень интересные вещи можно проследить даже на любительском уровне. Иногда жалею, что я не лингвист, хотелось бы знать больше.
no subject
no subject
Если читаешь постоянно, то нарабатываешь контекстное понимание и словарный запас. По-украински я читаю хуже, чем по-польски - просто меньше опыта. Но общий контекст понимаю.