...Незыблемая сеть, нечаянное братство - На письмах в пустоту и слове "никогда"... (c)
Окончание большого рассказа "Сказка о сгоревших письмах"
Начало:
история Петра Громницкого:
http://naiwen.livejournal.com/1127249.html
http://naiwen.livejournal.com/1127681.html
история Петра Высоцкого
часть 1: http://naiwen.livejournal.com/1128878.html детство и юность
часть 2: http://naiwen.livejournal.com/1129026.html накануне восстания, восстание и суд
часть 3: http://naiwen.livejournal.com/1131990.html история побега с Александровского завода
часть 4: http://naiwen.livejournal.com/1143033.html Акатуй
(Итак, настало время "закольцевать" наш рассказ, соединив концы истории вместе...)
О последующих годах жизни Высоцкого на поселении мы знаем, в основном, только из третьих рук. Практически единственными мемуаристами, которые лично встречались с Высоцким (а не пересказывали с чужих слов) были польский ссыльный Агатон Гиллер, оставивший длинные пафосные мемуары, и русский анархист Михаил Бакунин, который встретил Высоцкого уже после амнистии, по пути из ссылки домой. Тем не менее во второй половине сороковых – первой половине пятидесятых годов Высоцкий в Забайкалье стал личностью в некотором роде легендарной. По-видимому (точных данных нигде не приводится), уже при генерал-губернаторе Муравьеве-Амурском, благоволившем государственным и политическим преступникам всех видов, было узаконено положение Высоцкого в Акатуе, как ссыльнопоселенца (а не каторжанина). Высоцкий поселился в поселке вместе с Хлопицким, женившимся на местной сибирячке, и организованный ими «мыловаренный завод» (скорее, конечно, мастерская или мануфактура) трудоустраивал довольно значительное количество людей – в основном тоже ссыльных и вчерашних акатуйских каторжников. Неизвестно, насколько коммерчески успешным было предприятие – но Высоцкий и годы спустя продолжал ходить в каторжной одежде и жить в бедности: абсолютный альтруист, практически все заработанные деньги он отдавал для помощи ссыльным и местным жителям. Он пользовался огромным авторитетом среди забайкальских политссыльных: принимал участие в организации забайкальского огула (касса взаимопомощи польских ссыльных) и ссыльной передвижной библиотеки - и, не выезжая сам никуда из Акатуя, ежегодно в своем доме отмечал с приезжавшими к нему ссыльными годовщину Ноябрьского восстания. Что касается местных жителей, то они прониклись таким уважением к Высоцкому, что использовали его в качестве справедливого арбитра для решения всяких хозяйственных, семейных и прочих споров: «И вот как Петр Иванович скажет – так и будет».
( Помимо участия в деятельности касс взаимопомощи ссыльных, Высоцкий, по-видимому, многим помогал и лично... )
… Архив Высоцкого, включая те письма ссыльных (по-видимому, там была не только переписка Громницкого), которые он вывез из Сибири, в дальнейшем попал к одному из племянников Высоцкого. В 1920-х годах, после обретения независимости, кто-то из потомков передал все письма в Варшавский национальный архив. В 1944 году, при разрушении города во время Варшавского восстания, все письма сгорели – как и множество других писем, документов, мемуаров… и – кто оплакал судьбу документов, когда в городе погибли сотни тысяч людей?
… Но где-то там, на небесах, эти письма, конечно, существуют. Когда-нибудь ученые изобретут такие уникальные технологии, что их можно будет восстановить – потому что рукописи не горят. Но и сейчас все-таки мы тоже можем прочесть эти письма – в снах, в песнях, в памяти.
(Я все-таки закончила цикл и выложила его перед отъездом в Варшаву, и есть в этом что-то правильное)
Начало:
история Петра Громницкого:
http://naiwen.livejournal.com/1127249.html
http://naiwen.livejournal.com/1127681.html
история Петра Высоцкого
часть 1: http://naiwen.livejournal.com/1128878.html детство и юность
часть 2: http://naiwen.livejournal.com/1129026.html накануне восстания, восстание и суд
часть 3: http://naiwen.livejournal.com/1131990.html история побега с Александровского завода
часть 4: http://naiwen.livejournal.com/1143033.html Акатуй
(Итак, настало время "закольцевать" наш рассказ, соединив концы истории вместе...)
О последующих годах жизни Высоцкого на поселении мы знаем, в основном, только из третьих рук. Практически единственными мемуаристами, которые лично встречались с Высоцким (а не пересказывали с чужих слов) были польский ссыльный Агатон Гиллер, оставивший длинные пафосные мемуары, и русский анархист Михаил Бакунин, который встретил Высоцкого уже после амнистии, по пути из ссылки домой. Тем не менее во второй половине сороковых – первой половине пятидесятых годов Высоцкий в Забайкалье стал личностью в некотором роде легендарной. По-видимому (точных данных нигде не приводится), уже при генерал-губернаторе Муравьеве-Амурском, благоволившем государственным и политическим преступникам всех видов, было узаконено положение Высоцкого в Акатуе, как ссыльнопоселенца (а не каторжанина). Высоцкий поселился в поселке вместе с Хлопицким, женившимся на местной сибирячке, и организованный ими «мыловаренный завод» (скорее, конечно, мастерская или мануфактура) трудоустраивал довольно значительное количество людей – в основном тоже ссыльных и вчерашних акатуйских каторжников. Неизвестно, насколько коммерчески успешным было предприятие – но Высоцкий и годы спустя продолжал ходить в каторжной одежде и жить в бедности: абсолютный альтруист, практически все заработанные деньги он отдавал для помощи ссыльным и местным жителям. Он пользовался огромным авторитетом среди забайкальских политссыльных: принимал участие в организации забайкальского огула (касса взаимопомощи польских ссыльных) и ссыльной передвижной библиотеки - и, не выезжая сам никуда из Акатуя, ежегодно в своем доме отмечал с приезжавшими к нему ссыльными годовщину Ноябрьского восстания. Что касается местных жителей, то они прониклись таким уважением к Высоцкому, что использовали его в качестве справедливого арбитра для решения всяких хозяйственных, семейных и прочих споров: «И вот как Петр Иванович скажет – так и будет».
( Помимо участия в деятельности касс взаимопомощи ссыльных, Высоцкий, по-видимому, многим помогал и лично... )
… Архив Высоцкого, включая те письма ссыльных (по-видимому, там была не только переписка Громницкого), которые он вывез из Сибири, в дальнейшем попал к одному из племянников Высоцкого. В 1920-х годах, после обретения независимости, кто-то из потомков передал все письма в Варшавский национальный архив. В 1944 году, при разрушении города во время Варшавского восстания, все письма сгорели – как и множество других писем, документов, мемуаров… и – кто оплакал судьбу документов, когда в городе погибли сотни тысяч людей?
… Но где-то там, на небесах, эти письма, конечно, существуют. Когда-нибудь ученые изобретут такие уникальные технологии, что их можно будет восстановить – потому что рукописи не горят. Но и сейчас все-таки мы тоже можем прочесть эти письма – в снах, в песнях, в памяти.
(Я все-таки закончила цикл и выложила его перед отъездом в Варшаву, и есть в этом что-то правильное)