raisadobkach (
raisadobkach) wrote2015-09-21 10:37 pm
![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
Entry tags:
Константы Ильдефонс Галчиньский...
(как водится, искала одно, а нашла другое - пока просто повешу зацепившее стихотворение).
Константы Ильдефонс Галчи́ньский (также распространено русское написание Галчинский; польск. Konstanty Ildefons Gałczyński, 23 января 1905, Варшава — 6 декабря 1953, там же) — польский поэт, один из крупнейших национальных лириков XX века.
Перевод А.Гелескула.
Стихотворение написано в 1944 году в немецком лагере для военнопленных.
Зима уже наступала, но ветер, южный, пахучий,
дышал, как девичьи ленты, над лагерем, талой лужей.
Как ноты, чернели буки за проволокой колючей.
Она из-за буков вышла и тихо сказала: — Слушай.
Я неразлучно с вами и горести ваши знаю.
Останься сильным и нежным, любовь и доблесть нетленны.
Я ваша мольба ночная, и ваша борьба дневная,
и золотистое облако. Я Богоматерь пленных.
Я знаю, как одиноко и как безответны письма,
бессонные знаю ночи и гиблую дней трясину.
И я все горести ваши сбираю, ныне и присно,
сплету венком шелестящим и кину под ноги Сыну.
И он им отыщет имя, склонясь над каждой слезою,
оставив царские знаки, сойдя с небесного трона,
одну наречет рубином, другую же — бирюзою,
а ту, что горчайших горше, — могучей зеленой кроной.
Я знаю, как нестерпимо, и я неразлучно с вами,
я след ваш на снежной хляби и раннее утро в зоне.
И всем, кто молчит и терпит со стиснутыми зубами,
на плечи, как дождь на травы, ложатся мои ладони.
Я ухожу, до встречи. Спешу я к угнанным женам.
Им легкие сны навею о днях, когда все вернется,
о розовых распашонках, о городе несожженном.
И зацвету калиной над теми, кто не проснется.
1944, лагерь Альтенграбов
Константы Ильдефонс Галчи́ньский (также распространено русское написание Галчинский; польск. Konstanty Ildefons Gałczyński, 23 января 1905, Варшава — 6 декабря 1953, там же) — польский поэт, один из крупнейших национальных лириков XX века.
Перевод А.Гелескула.
Стихотворение написано в 1944 году в немецком лагере для военнопленных.
Зима уже наступала, но ветер, южный, пахучий,
дышал, как девичьи ленты, над лагерем, талой лужей.
Как ноты, чернели буки за проволокой колючей.
Она из-за буков вышла и тихо сказала: — Слушай.
Я неразлучно с вами и горести ваши знаю.
Останься сильным и нежным, любовь и доблесть нетленны.
Я ваша мольба ночная, и ваша борьба дневная,
и золотистое облако. Я Богоматерь пленных.
Я знаю, как одиноко и как безответны письма,
бессонные знаю ночи и гиблую дней трясину.
И я все горести ваши сбираю, ныне и присно,
сплету венком шелестящим и кину под ноги Сыну.
И он им отыщет имя, склонясь над каждой слезою,
оставив царские знаки, сойдя с небесного трона,
одну наречет рубином, другую же — бирюзою,
а ту, что горчайших горше, — могучей зеленой кроной.
Я знаю, как нестерпимо, и я неразлучно с вами,
я след ваш на снежной хляби и раннее утро в зоне.
И всем, кто молчит и терпит со стиснутыми зубами,
на плечи, как дождь на травы, ложатся мои ладони.
Я ухожу, до встречи. Спешу я к угнанным женам.
Им легкие сны навею о днях, когда все вернется,
о розовых распашонках, о городе несожженном.
И зацвету калиной над теми, кто не проснется.
1944, лагерь Альтенграбов