raisadobkach (![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
raisadobkach) wrote2014-11-13 10:33 pm
raisadobkach) wrote2014-11-13 10:33 pm
Entry tags:
Еще пара кусочков из мемуаров Юлии Эйдельман...
"Внук Завилишина, Еропкин, весьма гордился тем, что он единственный близкий потомок декабристов, на целое поколение ближе к ним всех остальных. Завалишин-декабрист женился почти в 70 лет и соответственно дети у него появились, когда он был в весьма почтенном возрасте. ... В 30-е годы при Моссовете работала специальная комиссия, которая должна была установить родственные связи заявителя с дореволюционными передовыми людьми, в частности с декабристами. Им предоставляли некоторые льготы, иногда даже оставляли родовое имение. В комиссию входили Щеголев и Оксман. Однажды вошла дама, при виде которой Щеголев вскочил с места со словами: "Садитесь, пожалуйста, гражданка Завалишина". Она удивилась, что он узнал ее фамилию. "Вы очень похожи на батюшку", - любезно сказал ей ученый. "Не мог же он заявить, - смеясь, объяснял Тоник - что лошадиную физиономию Завалишина невозможно спутать ни с какой другой (ммм... Завилишин, конечно, личность малоприятная - но ничего специфически лошадиного я в его внешности не нахожу :) - РД) Так что кончайте ухмыляться и не завидуйте: старик до 80-ти рожал детей". И теперь Еропкин, ленинградский инженер, непременно участвовал во всех декабристских мероприятиях.
В Иркутстве его эмоциональное выступление превратилось в апокриф, который Натан охотно пересказывал в разных компаниях. Это произошло на утреннем заседании (декабристской юбилейной конференции в 1975 году - РД), когда все дремали: наши ночные посиделки длились чуть ли не до рассвета и по утрам все бывали заторможены. Выступает Еропкин, о чем говорит, не совсем ясно, да никто его и не слушает. Он заканчивает свою речь словами: "Мой дед был блестящим офицером, знал 8 языков, имел необыкновенный успех у женщин, его ждала великолепная карьера, он стал бы адмиралом, однако он все бросил и вышел на площадь во благо своего народа. Я призываю всех присутствующих последовать его примеру!"
Зал оторопел, а через минуту поднялась овация. Бедный Еропкин, он даже не понял, почему его вдруг наградили такими бурными аплодисментами. Зал никак не желал успокаиваться, и председательствующий Марк Сергеев совсем не ко времени объявил обеденный перерыв".
"Почти ежегодно он сдавал в редакцию новую рукопись, и книга выходила, хотя случались трудности... Обычно Натан шел на уступки, он не умел отстаивать собственные сочинения. Но когда однажды у него потребовали убрать из списка использованной литературы имя Юлиана Григорьевича Оксмана, на которого было заведено дело в КГБ, он решительно отказался, упорно стоял на своем - и победил. Зато, когда редактор Политиздата, милейшая Алла Пастухова, боясь возможных осложнений, попросила резко сократить фантастическую главу из книги "Апостол Сергей", где автор описывал развитие России в случае победы декабристского восстания, Натан, хотя и очень огорчился, но сделал из 40 страниц 5. Смею утверждать, что без этой главы, написанной легко, изящно, лукаво, вдохновенно, книга потеряла ажурность и притягательность. Это хорошая книга о декабристах, н без стремительности и очарования, ушедших вместе с той фантастической главой (главой, к сожалению, исчезнувшей навсегда, так как рукопись сгорела в моем московском пожаре уже после смерти автора - к вопросу о том, что "рукописи не горят"). (блин, чего мы лишились-то, оказывается...)
В Иркутстве его эмоциональное выступление превратилось в апокриф, который Натан охотно пересказывал в разных компаниях. Это произошло на утреннем заседании (декабристской юбилейной конференции в 1975 году - РД), когда все дремали: наши ночные посиделки длились чуть ли не до рассвета и по утрам все бывали заторможены. Выступает Еропкин, о чем говорит, не совсем ясно, да никто его и не слушает. Он заканчивает свою речь словами: "Мой дед был блестящим офицером, знал 8 языков, имел необыкновенный успех у женщин, его ждала великолепная карьера, он стал бы адмиралом, однако он все бросил и вышел на площадь во благо своего народа. Я призываю всех присутствующих последовать его примеру!"
Зал оторопел, а через минуту поднялась овация. Бедный Еропкин, он даже не понял, почему его вдруг наградили такими бурными аплодисментами. Зал никак не желал успокаиваться, и председательствующий Марк Сергеев совсем не ко времени объявил обеденный перерыв".
"Почти ежегодно он сдавал в редакцию новую рукопись, и книга выходила, хотя случались трудности... Обычно Натан шел на уступки, он не умел отстаивать собственные сочинения. Но когда однажды у него потребовали убрать из списка использованной литературы имя Юлиана Григорьевича Оксмана, на которого было заведено дело в КГБ, он решительно отказался, упорно стоял на своем - и победил. Зато, когда редактор Политиздата, милейшая Алла Пастухова, боясь возможных осложнений, попросила резко сократить фантастическую главу из книги "Апостол Сергей", где автор описывал развитие России в случае победы декабристского восстания, Натан, хотя и очень огорчился, но сделал из 40 страниц 5. Смею утверждать, что без этой главы, написанной легко, изящно, лукаво, вдохновенно, книга потеряла ажурность и притягательность. Это хорошая книга о декабристах, н без стремительности и очарования, ушедших вместе с той фантастической главой (главой, к сожалению, исчезнувшей навсегда, так как рукопись сгорела в моем московском пожаре уже после смерти автора - к вопросу о том, что "рукописи не горят"). (блин, чего мы лишились-то, оказывается...)
no subject
Да, фантастической главы жаль, конечно.. НО. Я не уверена, что книга без нее так решительно потеряла. Хотя бы потому, что ценна для меня, по крайней мере, она не столько фантастикой (это скорее было бы "про Эйдельмана", чем про Сергея, тоже хорошо, но другое), а образом реальной эпохи (именно эпохи, а не героя, кстати). ИМХО, конечно же.
no subject
no subject