Бунт на корабле...

обычно я покупаю котикам корм в пакетах по 2.2 кг.
А тут я в какой-то момент очередного витка резкого роста курса валют решила сделать товарный запас дома, собираясь купить сразу пакетов пять. Но не пошла в магазин сама, а послала Женьку.
А его в магазине уговорили купить не пять пакетов по 2 кг, а большой пакет около 7 кг - дескать, это выгоднее.
Оно, конечно, в пересчете на килограммы выгоднее. Проблема в другом: в открытом пакете корм заветривается, и кошаки его под конец уже не так хорошо едят (большой пакет подходит, если в доме много кошек).
И вот, мои хвосты терпели, терпели - а сегодня, когда в пакете осталось еще примерно треть пакета - решили устроить сидячую забастовку. Сидят возле полной миски, возмущенно смотрят - и не притрагиваются. И ходят за мной по пятам, приводят к миске, возмущенно показывают на нее - и опять не едят.
Интересно чем закончится. Выбрасывать порядка двух с половиной килограмм недешевого премиального корма (у нас Acana) как-то жалко. Попытаться отдать кому-нибудь, у кого коты менее избалованные и привередливые?
Попытаться купить маленький пакет свежего корма и подмешивать, чтобы был аромат?
Или просто тупо ждать, пока они проголодаются и отменят забастовку?

Община Петра Сцегенного... (историческая загадка)

еще два слова про кооперацию политических ссыльных (на самом деле на эти темы можно писать много, но я хочу привести любопытный пример).

Александр Фролов, в своих мемуарах полемизируя с Завалишиным, пишет так по поводу декабристских Артелей:
"Еще в Читинском остроге Е.П.Оболенский предложил все деньги, которые получались как от казны, так и некоторыми из дому, вносить в общую кассу и расходовать на нужды всех и сделать таким образом всех равноправными собственниками общего достояния. Предложение это, несмотря на братскую готовность имущих делиться с неимущими, не могло осуществиться и было отвергнуто, так как между нами были женатые, семейства которых жили отдельно на квартирах или в собственных домах... (и чуть далее) Конечно, не может быть и речи о том, что мысль устр¬ить артель и осуществление этой идеи могли принадлежать только кому-либо из богатых, так как для этого требовалось делать довольно значительные ежегодные вклады, что возможно было только имущим. Требовать же этого от них никто не мог, а если бы и нашелся такой, то едва ли бы его коммунистические наклонности могли встретить сочувствие".

Иными словами, Фролов подчеркивает то, что хотя кооперация была добровольной и богатые охотно делились с неимущими, однако "коммунистические наклонности" (все вносить в общую кассу и "сделать таким образом всех равноправными собственниками общего достояния") были неприемлемы и неприветствовались)
... Действительно, Оболенский - конечно, глубочайший христианин и абсолютный идеалист, но зато холостой. Но есть ведь еще и женатые. И вообще никто ни от кого не требовал отдавать в Артель все деньги. Хотя по факту так, как это было в итоге прописано в Уставе, получалось, что богатые-то отдавали не все, а вот "середняки" (то есть не самые богатые, но и не совсем голь перекатная, хоть что-то получавшие из дома) должны были отдавать в Артель все целиком. Что, в общем, не очень выгодно для этой "средней" группы, но она-то как раз (как я подсчитала вот здесь в комментах у Любелии: http://lubelia.livejournal.com/1217519.html?view=7605999#t7606511) составляет основной процент пайщиков.

Но, собственно, я хотела немного о другом написать, потому что в истории кооперации политических ссыльных в Николаевскую эпоху был другой любопытный пример. Речь идет об коммуне Петра Сцегенного. Сцегенный - бывший католический священник, лишенный сана за организацию тайного общества и попытку поднять крестьянское восстание в ЦП, по убеждениям - христианский социалист. Историю про несостоявшуюся казнь Сцегенного (поставили под виселицу, надели петлю на шею - и помиловали в последний момент) я уже описывала. В 1846 году Сцегенный оказался на каторге в Александровском винокуренном заводе - и решил, в полном соответствии со своими идеями, организовать коммуну среди ссыльных, которых в то время в заводе было немало. Община Сцегенного строилась на полностью коммунистических началах: все деньги, все имущество (включая посуду, одежду, хозяйственные принадлежности) сдавались в общину. Участники коммуны вели общее хозяйство - у них не было никакой прислуги, и они сами выполняли все работы по хозяйству и самообслуживанию. В общине состоял сам Сцегенный, его родной брат (тоже осужденный на каторгу) и человек 20 политссыльных (осужденных по процессу Сцегенного и по другим процессам) - выходцев из довольно разных социальных слоев (отметим здесь, что сам Сцегенный - не дворянин, а выходец из крестьянского сословия, сумевшим получить образование; до вступления в духовный сан сначала был сельским учителем).

А теперь, как обычно, воскресная загадка. Как вы думаете, что стало с коммуной Сцегенного?

Пишите ваши версии. Ответ, как обычно, через пару дней.