raisadobkach (![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
raisadobkach) wrote2015-06-13 07:02 pm
raisadobkach) wrote2015-06-13 07:02 pm
Entry tags:
Разные отрывки, принесенные сегодня из библиотеки...
Мемуары М.П.Межецкого - русского офицера, участвовавшего в подавлении восстания в 1863 году в Литве
(Исторический вестник, 1898, номер 9).
Попались случайно (брала этот номер журнала с другой целью). Оказался очень любопытный текст - с массой всяких человеческих деталей и подробностей (с пророссийских позиций).
Вот, например (еще раз про синдром Жеглова)
"... я получил назначение в члены военно-судной комиссии... Первым почти делом, решавшимся в комиссии при моем участии, было дело о некоем Кучинском из местной мелкой шляхты. Вот в чем заключалось это дело. Еще летом в самый разгар мятежа в одно селение явился верхом вооруженный повстанец также из местной шляхты, бывший до мятежа волостным писарем, хорошо известный крестьянам этого селения. Повстанец гарцовал перед собравшимися мужиками на коне, когда к нему подошел один из крестьян, человек высокого роста и сильного сложения, и стал хвалить лошадь и обмундировку пана писаря; затем, вдруг схватил повстанца, субъекта довольно тщедушного, сбросил с седла на землю и моментально обезоружил, выхватив у него из-за пояса пару пистолетов и оторвав саблю; на требование его подать веревку, чтобы связать повстанца, никто из бывших тут крестьян не отозвался, и веревку подала родная сестра смелого жмудина (дело происходит в Ковенской губернии, поэтому крестьяне, вероятно, северные литовцы - по тогдашней терминологии "жмудины" - РД)
Повстанца отвезли к военному начальнику стана, который, опасаясь мести повстанцев, убеждал крестьянина оставаться пока при нем, но тот в виду наступавших полевых работ не согласился. Опасения военного начальника оправдались. Спустя некоторое время, в селение яилось человек пятнадцать конных повстанцев под начальством Кучинского. Повстанцы потребовали крестьянина, арестовавшего бывшего писаря. Он оказался в поле; за ним послали пятерых повстанцев. Заметив их приближение, крестьянин пустился бежать к находившейся невдалеке барской усадьбе, а когда повстанцы догоняли его, он бил бывшим у него в руках кнутом по мордам лошадей преследователей; лошади бесились, сбрасывали седоков на землю, а крестьянин тем временем продолжал бежать. Однако, спастись ему не удалось; он был схвачен, приведен в селение и повешен на одном дереве с сестрой своей против дома этой последней. Хотя крестьяне и скрыли, кто был начальником этих вешателей, но военному начальнику стана удалось собрать негласным путем сведения о приметах этого начальника, и что это был Кучинский. В сентябре месяце, когда мятеж стал уже затихать, задержали и доставили к тому же военному начальнику стана повстанца, в котором по приметам он заподозрил Кучинского. Сначала арестованный отвергал, что он Кучинский, а назывался другим именем, но потом признал себя Кучинским и сознался, что командовал той партией, которою были повешены крестьянин с сестрой, изложив все это в подробном собственноручно написанном им показании. Крестьяне того селения, где было совершено это преступление, отозвались, что они не могут признать в Кучинском предводителя вешателей. Таким образом, для решения военно-судной комиссии в качестве материала было одно собственное сознание обвиняемого, которого предстояло судить в двадцать четыре часа. На суде Кучинский, человек еще молодой, крепкого сложения, грубой и отталкивающей наружности, признавая, что он действительно Кучинский, отвергал свое участие в повешении, утверждая, что он при этом вовсе не был, а данное им военному начальнику показание объяснял тем, что начальник допрашивал его с пристрастием под ударами казачьих нагаек. Действительно, при осмотре в комиссии, на спине Кучинского оказалось несколько синебагровых полос, по-видимому, следов нагаек. В виду этого нового обстоятельства комиссии постановила воздержаться от решения и представить дело на усмотрение командующего войсками. М.Н.Муравьев, возвращая дело, предписал комиссии судить в двадцать четыре часа по имеющимся в деле данных. По приговору Кучинский был подвергнут смертной казни чрез повешение"
(Вот тут на днях у Ольги в жж был разговор на тему, зачем нужна художественная литература, и я опять сказала то, что повторяю в последнее время - ни один романист порой не в состоянии выдумать таких сюжетов, которые выдумывала сама жизнь. Посмотрите, вот один этот отрывок из мемуаров - готовый сюжет для фильма или повести, какие страсти и какие характеры).
(Исторический вестник, 1898, номер 9).
Попались случайно (брала этот номер журнала с другой целью). Оказался очень любопытный текст - с массой всяких человеческих деталей и подробностей (с пророссийских позиций).
Вот, например (еще раз про синдром Жеглова)
"... я получил назначение в члены военно-судной комиссии... Первым почти делом, решавшимся в комиссии при моем участии, было дело о некоем Кучинском из местной мелкой шляхты. Вот в чем заключалось это дело. Еще летом в самый разгар мятежа в одно селение явился верхом вооруженный повстанец также из местной шляхты, бывший до мятежа волостным писарем, хорошо известный крестьянам этого селения. Повстанец гарцовал перед собравшимися мужиками на коне, когда к нему подошел один из крестьян, человек высокого роста и сильного сложения, и стал хвалить лошадь и обмундировку пана писаря; затем, вдруг схватил повстанца, субъекта довольно тщедушного, сбросил с седла на землю и моментально обезоружил, выхватив у него из-за пояса пару пистолетов и оторвав саблю; на требование его подать веревку, чтобы связать повстанца, никто из бывших тут крестьян не отозвался, и веревку подала родная сестра смелого жмудина (дело происходит в Ковенской губернии, поэтому крестьяне, вероятно, северные литовцы - по тогдашней терминологии "жмудины" - РД)
Повстанца отвезли к военному начальнику стана, который, опасаясь мести повстанцев, убеждал крестьянина оставаться пока при нем, но тот в виду наступавших полевых работ не согласился. Опасения военного начальника оправдались. Спустя некоторое время, в селение яилось человек пятнадцать конных повстанцев под начальством Кучинского. Повстанцы потребовали крестьянина, арестовавшего бывшего писаря. Он оказался в поле; за ним послали пятерых повстанцев. Заметив их приближение, крестьянин пустился бежать к находившейся невдалеке барской усадьбе, а когда повстанцы догоняли его, он бил бывшим у него в руках кнутом по мордам лошадей преследователей; лошади бесились, сбрасывали седоков на землю, а крестьянин тем временем продолжал бежать. Однако, спастись ему не удалось; он был схвачен, приведен в селение и повешен на одном дереве с сестрой своей против дома этой последней. Хотя крестьяне и скрыли, кто был начальником этих вешателей, но военному начальнику стана удалось собрать негласным путем сведения о приметах этого начальника, и что это был Кучинский. В сентябре месяце, когда мятеж стал уже затихать, задержали и доставили к тому же военному начальнику стана повстанца, в котором по приметам он заподозрил Кучинского. Сначала арестованный отвергал, что он Кучинский, а назывался другим именем, но потом признал себя Кучинским и сознался, что командовал той партией, которою были повешены крестьянин с сестрой, изложив все это в подробном собственноручно написанном им показании. Крестьяне того селения, где было совершено это преступление, отозвались, что они не могут признать в Кучинском предводителя вешателей. Таким образом, для решения военно-судной комиссии в качестве материала было одно собственное сознание обвиняемого, которого предстояло судить в двадцать четыре часа. На суде Кучинский, человек еще молодой, крепкого сложения, грубой и отталкивающей наружности, признавая, что он действительно Кучинский, отвергал свое участие в повешении, утверждая, что он при этом вовсе не был, а данное им военному начальнику показание объяснял тем, что начальник допрашивал его с пристрастием под ударами казачьих нагаек. Действительно, при осмотре в комиссии, на спине Кучинского оказалось несколько синебагровых полос, по-видимому, следов нагаек. В виду этого нового обстоятельства комиссии постановила воздержаться от решения и представить дело на усмотрение командующего войсками. М.Н.Муравьев, возвращая дело, предписал комиссии судить в двадцать четыре часа по имеющимся в деле данных. По приговору Кучинский был подвергнут смертной казни чрез повешение"
(Вот тут на днях у Ольги в жж был разговор на тему, зачем нужна художественная литература, и я опять сказала то, что повторяю в последнее время - ни один романист порой не в состоянии выдумать таких сюжетов, которые выдумывала сама жизнь. Посмотрите, вот один этот отрывок из мемуаров - готовый сюжет для фильма или повести, какие страсти и какие характеры).
no subject
на мой вкус, тут в одном небольшом отрывке сконцентрирована сюжетная фабула, масса всяких исторических колоритных реалий (ну да, и бардак - исключительно аутентичный бардак), масса разных любопытных для специалиста вопросов (ну, например, как же действительно крестьяне относились к повстанцам? вот один крестьянин повязал этого повстанца вместе с сестрой, а остальные что-то не торопились вязать повстанца, и в дальнейшем не торопились выдавать этого Кучинского - может быть, они в душе сочувствовали повстанцам, а может быть, они боялись такой же расправы, как с этим крестьянином - кто знает?). Сразу несколько моральных вилок и выборов. Проблемы российской бюрократии и судебного произвола. Наконец, элементы триллера и детектива (это если переводить в категорию художественного произведения) - любой может додумать сам, виновен ли действительно этот Кучинский или нет. В общем, готовый сюжет для романа или фильма, причем жанровое решение может быть разным.
Ну и там этот же мемуарист рассказывает еще множество любопытных деталей, причем видно, что он достаточно беспристрастный мемуарист, ни одну из сторон особенно не гладит по головке.
no subject
no subject
no subject
По - разному, но мотивы все равно прописываются. Даже в старых новеллах, где и психологии никакой нет, прописываются мотивы - из жадности сделал то - то такой - то, из - за растерянности или еще по какой причине. Может что - то оставаться в тени, но для того чтобы ярче осветить какую - то другую линию. А в исторических свидетельствах это получается произвольно.
"Собственно, по этому отрывку видно, насколько он способен пробудить воображение и выработку различных версий и обдумывание ситуации не в одну только сторону."
Он провоцирует либо отстраненную вне эмоций попытку создать разные версии; либо создание своего собственного художественного произведения, хотя бы мысленно и только его начало, - что, конечно, совсем неплохо :) А персонажи этой истории интересны когда или постольку поскольку понятны их мотивы - или ты думаешь что ты их правильно домысливаешь.